Виктор Тюрин - Ангел с железными крыльями

– Пойдешь, когда скажу! Понял?

– Понял. Никому ничего не скажу! Не убивайте! Христом Богом заклинаю…

– Не ной! Слушай меня! Сейчас пойдешь и приведешь сюда городового, а лучше двух. Все понял?!

– Да. Да! Я живо! Так я пошел?

– Ты еще здесь?! – и я скорчил злобную физиономию.

Ничего непонимающий и вконец перепуганный дворник пулей вылетел из флигеля. Еще некоторое время сквозь открытую дверь я слышал дробный топот его сапог. Вдруг я заметил, как на меня с явным удивлением уставился «приказчик».

– Ты чего?

– Был уверен, что ты не филер. Сразу срисовал бы… Не та масть у тебя, зуб даю. Так кто ты?

– Прохожий.

– Слушай, прохожий, отпусти меня. Лопатник мой забирай и отпусти. Тебе же нужно было коллекцию отыскать, так ведь? Ты свое дело сделал. Премию свою заработал. Что тебе еще?

– Это ты полицейским объяснять будешь, мне не надо! Теперь лови свой лопатник! – и я кинул ему бумажник, но, к моему удивлению, покупатель коллекции даже пальцем не двинул, чтобы подхватить свой бумажник, и тот просто шлепнулся на пол.

– Не понял.

– Это не мой бумажник. Никогда его раньше не видел. Так и скажу на следствии: ты мне его подкинул, – вдруг неожиданно с кривой улыбкой заявил «приказчик». На какие-то мгновения я оторопел от наглого заявления, но как только до меня дошло, что с помощью своего кошелька он мог меня подставить, я слегка разозлился. Подойдя к нему, я от души врезал ему кулаком в живот. По лицу мошенника словно провели кистью с сине-багровой краской, затем его глаза выпучились, и он, с глухим и надсадным стоном, стал медленно сгибаться. Я схватил его за подбородок и резко вздернул голову вверх.

– В чем подвох? – но почти сразу понял по его мутным от боли глазам, что мой вопрос так и не дошел до его сознания.

Попытку понять самому, в чем заключалась уловка уголовника, сорвал стук сапог, а затем громкий с хрипотцой голос, снаружи выкрикнул:

– Полиция!! А ну выходь все во двор! Не подчинитесь – будем стрелять!

Выложив маленький пистолет и нож на край стола, я закричал в ответ:

– Эй!! Полиция!! Смело заходите! Разбойников я уже повязал!

Перед входом раздался невнятный шепот, видно, полицейские решали, кому идти, после чего снова раздался тот же голос:

– Вхожу, но как увижу в руке оружие – сразу стреляю! Так и знайте! У меня револьвер наготове!

Наступила секундная тишина, затем раздался громкий вздох, а за ним громкий шепот:

– С Богом, Степаныч…

И в дверном проеме показалась грузная фигура в шинели. В правой руке городовой держал револьвер. Сделав два шага, остановился, затем огляделся и, оценив обстановку, негромко окликнул своего напарника:

– Микола! Иди до мене!

Спустя несколько секунд через порог перешагнул второй полицейский. Тот был помоложе и в два раза худее своего напарника. Он также огляделся, а потом спросил:

– Что тут, Степаныч?

– Может, лучше меня спросить? – предложил я.

Худой городовой недоуменно посмотрел на меня, а толстяк, громко хмыкнув, сказал:

– Ждем от вас, гражданин хороший, всяческих объяснений по этому делу.

Я вкратце обрисовал им ситуацию, соврав только в одном, сказав, что увидел парнишку на улице, который странно себя вел и постоянно оглядывался, и как добропорядочный гражданин решил проследить за ним. Толстяк снова хмыкнул, но теперь уже саркастически. Видно, немало пожив на белом свете, он перестал верить в подобные сказки, но при этом ничем не высказал свое сомнение, затем повернувшись к напарнику, скомандовал:

– Микола, дуй на улицу и посвисти там! Нам самим не разобраться! И оставайся там, пока начальство не придет!

Второй городовой тут же выбежал на улицу, а еще через минуту воздух прорезала пронзительная трель.

– Так значит, это та самая коллекция монет, за которую обещали награду? – и городовой кивнул головой в сторону стола.

– Да, – подтвердил его слова я.

– Как говорится, в ногах правды нет, поэтому господин хороший, давайте пока сядем.

Я согласно кивнул, и мы сели – городовой на топчан, я на табуретку. Ждать пришлось долго.

Приехавший следователь снял с меня предварительные показания, после чего отпустил, при этом предупредив, чтобы я явился к нему завтра, в три часа дня.

Прибыв в назначенный час, я нашел хозяина кабинета в приподнятом настроении. Как оказалось, подследственные уже признались и теперь давали показания. Стоило мне услышать их полную историю, как стало понятно, что я взял не шайку закоренелых бандитов, а крестьян – лапотников, которые впервые в жизни решились на преступление. Единственный из них, главарь, в какой-то мере тянул на преступника. Бывший крестьянин был призван в армию, но по дороге сбежал и пробрался в столицу, где, как он знал, третий год проживает его двоюродный брат и односельчанин. Случайно в их компанию затесался парнишка, ученик столяра-краснодеревца. Как-то в их компании мальчишка рассказал, что в доме у одного из их заказчиков есть целая куча золотых и серебряных монет. Услышав это, крестьянские головы закружились от подобного богатства, и дезертир, которому терять было нечего, решился на ограбление, подбив на это дело двоюродного брата. Узнав, кого взял, я почувствовал себя несколько неловко, так как в мыслях считал себя в какой-то мере героем.