Василий Головачев - Большой лес. Возвращение

Попрощались в прихожей.

– Звоните, – сказал хозяин.

– Вы тоже.

Гости вышли.

– Ну что, получится? – поинтересовался Максим у спутника, когда они спустились к машине.

– Андрей человек слова, – задумчиво ответил Сергей Макарович. – И, судя по всему, он уже принял решение.

– Какое?

– Пойти с нами, – рассмеялся Савельев.

Уверенность Дорохова в том, что Амнуэль присоединится к «заговорщикам», приобрела значимость факта на следующий день.

С физиком по скайпу пообщался Савельев, и всё стало на свои места. Молодой учёный, ставший доктором наук в двадцать семь лет, обрадовался предложению как ребёнок и пообещал содействовать замыслу бывших попаданцев вернуться в Большой Лес. На совет Савельева держать язык за зубами Илья Павлович (все звали его просто Илюша) понимающе подмигнул полковнику и сказал серьёзно:

– Могила!

Однако на следующий день, двадцать четвёртого января, стали происходить события, обеспокоившие не только Максима, но и Савельева, и Дорохова.

Сначала заставила нервничать майора Вероника.

Она позвонила в обед, и по её голосу Максим определил, что любимая не в лучшем настроении.

– Не выспалась? – пошутил он. – Или «нетопырь» приснился?

– Именно что «нетопырь», – грустно ответила девушка. В фокусе очков её лицо и в самом деле выглядело расстроенным. – Отец с мамой устроили порку.

– Порку? – удивился Максим. – Тебе же не пять лет.

В глазах Вероники появились слезы.

– Они… запретили…

– Что они могут запретить? – возмутился он. – Есть сладкое?

– Встречаться с тобой. Не пара ты мне…

– Тудэй твою растудэй! Что за бред?

– Папа – двоюродный брат президента…

– Ну и что?

– А мама – дочь Макаровича…

– Чья?

– Олигарх такой есть, приближенный к президенту. Они хотели, чтобы я вообще пошла в финансисты, и я назло им поступила в археологический.

– Правильно сделала.

– А теперь они… вот… – По щеке Вероники скатилась слезинка. – Устроили аутодафе.

– Не бери в голову, времена нынче не те, чтобы запрещать кому-то личные связи. Надеюсь, ты не решила уйти в монастырь?

– Дурачок! – улыбнулась она сквозь слёзы. – Я тебя люблю и, если придётся, сбегу от всех к тебе.

– Так давай беги, не жди следующих концертов. Я буду только рад.

– Легко тебе говорить, а работа?

– Тю, в Москве можно найти любую работу, тем более для племянницы президента.

– Меня не отпустят…

– Напишешь заявление об уходе по собственному желанию, и дело с концом. А если не отпустят, позвонишь мне, и мы всё решим. Я за тобой сам приеду.

– Как-то всё… неуютно…

– Думай, планируй, всё равно когда-то придётся решать проблему.

– Плохо…

– Заладила одно и то же. Как говорил мой наставник: во вселенной нет ничего плохого, есть то, что тебя огорчает. Как нет и ничего хорошего, есть то, что тебя радует.

– Умеете вы успокаивать, товарищ майор, – улыбнулась Вероника уже не так печально. – Меня сегодня вызывают в мэрию города, а я не хочу туда идти.

– В мэрию? – озадаченно переспросил он. – Какое отношение мэрия имеет к археологии?

– Ко мне уже приходил следователь, задавал вопросы про Лес, теперь просят прийти к самому мэру.

– Хотят узнать подробности твоего путешествия. – Максим внутренне напрягся. – Но зачем им подробности? С какого бодуна мэр решил расспросить тебя про Лес? Совсем уж подетально не рассказывай им о наших контактах в Лесу. Сразу позвони, когда освободишься. И ничего не бойся, мы не преступники. Обнимаю.

Успокоившаяся Вероника кивнула.

Но, как оказалось, на этом волнения Максима не закончились.

Через полчаса позвонил Костя и торопливо, глотая слова, пожаловался на чересчур навязчивое поведение руководства института, где он работал.

– Прохода не дают, чуть ли не каждый час требуют вспомнить подробности о жизни в Лесу. Я давно доклад написал, но замдиректора требует большего. Особенно его интересует чёрный лес. С чего мы взяли, что он разумен, как он создаёт роботов из деревяшек, почему напал, не мы ли первыми спровоцировали его, и так далее и тому подобное.

– Странный интерес у твоего начальства, – хмыкнул Максим. – Если учесть, что чёрный лес был выращен на Земле. Уж не наши ли лаборатории начинали эксперименты? В твоём институте нет ботанических лабораторий, где работали бы вивисекторы со скрещением генов растений и животных?

– Нет, у нас нет, – помотал головой Костя. – Я бы знал. Первыми с мутациями растений начали работать американцы и китайцы, об этом давно пишут. Но наши тоже где-то могли подсоединиться. Что делать, Макс? Житья не дают! А сегодня меня и вовсе пригласили на рандеву с экспертами из какого-то военного ведомства.