Алиса Кравцова - Сомнения моего сердца

Самыми тяжелыми часами для меня оказались ежедневные тренировочные работы с Мастерами. Им я не нравилась больше всех. Я была слабым звеном, а значит, занозой в их заднице. Особенно тяжко было при работе с оружием. Казалось бы, зачем одаренным огнестрельное оружие? Этим вопросом задавалась каждый божий день, когда скрипя зубами, без помощи интернета, на одном единственном показанном примере я разбирала, чистила и заново собирала начищенное до блеска оружие. Как бы это смешно ни звучало, но у меня постоянно оставались лишние детали. При виде такой вопиющей бездарности у Мастера, отвечающего за «огнестрелку», начинал нервно поддергиваться глаз. Он не стеснялся в выражениях и не гнушался бить меня по рукам каждый раз, когда я что-либо делала не так. Самое обидно, что, когда у меня, наконец, начало получаться, я не услышала ожидаемой похвалы, а лишь заработала очередное язвительное замечание. Теперь мне требовалось разбирать и собирать оружие на время.

– Зачем? – не выдержав, спросила я, раздраженно отбрасывая шомпол.

– Затем, что оружие иногда дает осечки. В основном это происходит из-за неосторожного обращения или износа частей. Это не игрушка, про которую можно забыть, убрав в нижний ящик стола, ему нужен постоянный уход, – отстраненно ответил Данияр, осматривая мою работу.

За считанные секунды, разобрав пистолет Макарова на детали, он вновь придвинул их ко мне.

– Еще раз.

– Я спрашивала не про чистку, читала о причинах осечки и их предотвращении. Не могу понять, почему я должна уметь разбирать и собирать оружие на время?! Раздражение все еще скользило в моем голосе, но я покорно взялась за свою работу, чертыхаясь, каждый раз, когда из-за перепачканных в смазке пальцев, то и дело выскальзывали мелкие детали.

– Ты еще не освоила свой дар, а значит, после обучения присоединишься к группе быстрого реагирования. А за стенами этого здания случаи бывают разные, поэтому время – это то, чего у нас нет. Учись!

Мастер ушел, как обычно не оставив мне задания, но я-то уже знала, что лучше будет посидеть еще пару – тройку часов, практикуясь в обращении с оружием, чем с утра получать нагоняй за то, что я, оказывается, не усвоила.

Уже на выходе из здания, мужчина вновь обратил на меня свое внимание.

– Ты и правда читала про осечки?

Молчаливо кивнула, а Мастер, никак не прокомментировав мой ответ, вышел в ночь, спеша к своей семье.

И хоть он ничего и не сказал, на моих губах невольно появилась улыбка, ведь сегодня в его глазах я впервые увидела одобрение.

Я реально думала, что, овладев необходимой информацией, тут же стану отличным стрелком? Ну-ну…

Хотя, казалось, всего-то и требовалось: встать в стойку и навести оружие на мишень, которую для новичков ставили специально всего в двадцати пяти метрах от стреляющего.

«Тут попадет даже слепой!» – ухмыльнулась я, поэтому, не особо целясь, выпустила в мишень всю обойму.

Но все оказалось не так-то просто. Руку ощутимо подбрасывало вверх при каждом нажатии на спусковой крючок, отчего я отчаянно боялась не попасть в желаемую десятку.

Из двенадцати пуль ни одна не попал в цель… Разочарованию моему не было предела.

М-да… а не стоит доверять боевикам, чьи герои, имея стальные яйца и непоколебимую волю, могут стрелять не метясь.

За эту выходку Данияр отвесил мне ощутимый подзатыльник, а после, заняв место по левую руку от меня, приказал:

– В стойку!

– Но…

– Я сказал, в стойку!

Послушно выполнила его указание, и тут же охнула от боли, чудом не выпустив из ослабшей руки пистолет. Кажется, только вчера мы учили, как правильно нужно держать оружие такого плана.

Досадливо поджимая губы, мужчина ушел, не оставив мне никаких распоряжений, что означало лишь одно – Мастер находится в крайней степени бешенства.

А мне впервые в жизни стало обидно до слез, ведь я и вправду была уверенна, что смогу сделать выстрел без фиксации руки, в которой, собственно, и находилось оружие.

Вчера я не раз получала за то, что, фиксируя руку, неосознанно поднимала локоть. В такой позиции мне и вправду было удобно, чувствовалось напряжение мышц, и это придавало некоторую уверенность… Но как, оказалось, так выставлять руку могли лишь те, кто безрассудно желал ее лишиться.

Мне доходчиво объяснили, что так делать нельзя, и настолько хорошо продемонстрировали, что рука ныла до сих пор, а локоть пришлось смазывать на ночь охлаждающей мазью.