Александр Михайловский - Миротворцы

Было видно, что дорога на Скопье забита беженцами, обозами, остатками беспорядочно отступающих войск. Выделенные в отдельный отряд два эскадрона Астраханских драгун, усиленные тремя БТРами и одной батареей Нонн-С, на параллельной дороге сбили турецкий заслон у Ташкесена (в наше время Саранцы) и практически зашли во фланг и тыл главной турецкой позиции. Гаубицы отряда приступили к бомбардировке турецких редутов у села Потоп. Когда же смолкли гаубицы, к турецким позициям под развернутыми знаменами и с барабанным боем двинулся Преображенский полк. Но турки этого уже не видели, ибо на затылке глаз нет, а они в это время бежали без оглядки. Следом за преображенцами походными колоннами к Софии двинулась вся 1-я гвардейская дивизия: семеновский, измайловский, егерский полки.

Русская армия решительно спускалась с прохлады Балканских гор к Софии, навстречу жаркому мареву и дыму пожарищ. Внизу, в долине, по параллельной дороге пылили БТРы, за которыми на рысях шли драгунские эскадроны. Туркам как бы напоминали, что стоит им чуть-чуть замешкаться, и пенять потом они смогут только на себя.

Хотя они все уже живые мертвецы. Потому что тот, кто бежит с поля боя, умрет рано или поздно. Стоит только русской гвардейской пехоте спуститься в долину, как из-за из спин на оперативный простор вырвется 2-я гвардейская кавалерийская дивизия. Если мысленно поднять над местностью на высоту полета самолета-разведчика, то можно увидеть всю картину разворачивающегося сражения.

Беспорядочные толпы бегущих с поля боя аскеров, ровные колонны русской гвардейской пехоты, поблескивающие штыками вздетых на плечо винтовок… Вслед за ними на рысях пылят ощетинившиеся пиками колонны гвардейской кавалерии. Стоит им выйти на равнину, и они развернутся страшным веером поперек дорог и полей, и не будет тогда спасения бегущим без оглядки массам турецкой пехоты.

Наследник престола, цесаревич Александр Александрович, двигался на Софию в первых рядах вместе с преображенцами. Русская гвардейская пехота осваивала новый прием совершения ускоренных маршей, который командующий ими Наследник привез из Константинополя. Сто шагов бегом, не ломая строя, сто шагов быстрым шагом, чтобы перевести дух. Физически крепким, хорошо кормленым преображенцам наука сия давалась пусть не легко, пусть через пот и тяжелое дыхание сквозь стиснутые зубы, но давалась. Ротные и батальонные командиры по обычаю того времени двигались в одном строю с солдатами, и только полковники величественно восседали на лошадях.

Были слышны команды: «Братцы, бегом, марш!», и через некоторое время: «Шагом марш! Раз, два!», и иногда: «Пошевеливайся, братцы, а то турка сбежит!»

Сбежать у турок явно не получалась. К тому моменту, как основная часть волны отступающих дойдет до Софии, вдоль их пути успеют развернуться механизированный отряд югороссов и два полка русской регулярной кавалерии. А сзади буквально наступает на пятки Гвардейский корпус в полном составе. Теперь, двигаясь на массивном коне среди упрямо сжавших зубы русских гвардейцев, Александр Александрович поверил в слова полковника Бережного о том, что правильно обученная и натренированная пехота по скорости передвижения на поле боя ничем не уступит кавалерии.

Не добежав до Софии, отступающие турки свернули на дорогу, ведущую в Скопье. Время от времени среди скопления красных фесок вставал разрыв фугасного снаряда, поторапливающего турок продолжать свой марафонский забег до Албании.

Дело в том, что в северные предместья болгарской столицы в это время уже входил осетинский конный дивизион под командованием князя Алексея Церетелева, а в городе жители сбивали замки с брошенных турецких складов и спешно вооружались. В Софии располагались крупнейшие в Болгарии склады оружия и военного снаряжения. Зато теперь у Великого князя Болгарии Сержа Лейхтенбергского не будет болеть голова о том, чем вооружать новую болгарскую армию.

Из числа удравших с перевалов турецких аскеров спастись не удалось никому. Спасаясь от наступающей русской армии, у южных окраин Софии они сначала попали под перекрестный пушечно-пулеметный огонь подошедшего и развернувшегося в боевой порядок механизированного отряда югороссов – это затормозило их бегство, проредило ряды и отняло последние остатки мужества. Потом в конном строю на неуправляемое человеческое стадо обрушились гвардейские кавалерийские полки (лейб-гвардии Конногренадерский полк, лейб-гвардии Уланский полк, лейб-гвардии Драгунский полк, лейб-гвардии Казачий полк), и вырубили всех турецких аскеров под корень. Руки у людей в красных фесках были в крови не то чтобы по локоть, а и по самое плечо. После освобождения Константинополя, а особенно после форсирования русской армией Дуная, турецкие аскеры как будто сорвались с цепи, вымещая бессильную злобу на беззащитном мирном населении. В первые же дни продвижения по Болгарии, когда стало ясно, что развернут настоящий геноцид, по русской армии была отдана простая, но страшная команда: «Пленных не брать!»