Виктор Тюрин - Смерти вопреки - Чужой среди своих. Свой среди чужих. Ангел с железными крыльями. Цепной пёс самодержавия

«За углом улицы должен был находиться рынок», – промелькнуло в памяти.

Завернув за угол, я увидел небольшую площадь, вот только на фото, которое нам давали, рынок выглядел по-иному. Из двух больших павильонов сохранился только один. На нем сейчас висела вывеска «Пивная». От второго остались только обгорелые стены да чудом уцелевшая закопченная, облупившаяся, проржавевшая вывеска «Овощи. Фрукты».

Кроме них стояло два киоска, на одном из которых, как я помнил, раньше была вывеска «Табак». Теперь новые владельцы определили их под мастерские. На одной киоске висела явно рукописная вывеска «Ремонт обуви», на втором – ничего не было, но судя по женщине, которая вышла из двери с кастрюлей в руках, здесь занимались ремонтом металлоизделий.

Посредине стояло два десятка столов под навесами, где и велась основная торговля. Кроме них еще десятка полтора продавцов ходили по рынку, продавая с рук предметы домашнего обихода. Здесь продавали все: немецкие консервы, квашеную капусту, вязаные вещи, шали, одежду, папиросы поштучно, вот только народа было немного и большинство из них толкались около продавцов продуктами. Кругом слышалась русская, белорусская и польская речь. Двое немецких солдат торговались со старушкой, продававшей теплые носки. Подошел к прилавкам. Приценился к совсем новеньким сапогам, потом постоял рядом со старичком, торговавшим старыми часами.

По легенде, женщина-агент должна была заняться при немцах частной торговлей. Для этого ей были оставлены продукты и мануфактура, поэтому наиболее вероятным местом ее работы должен был стать именно этот рынок. К тому же здесь, в толпе народа, агента можно было легко отследить, а затем за ней понаблюдать. Так нам советовали специалисты. Вот только лица женщин-торговок даже близко не походили на фотографию агента. Во время хождения по рынку я время от времени бросал взгляды в сторону Швецова, пока тот не показал легким кивком головы в сторону павильона с надписью «Пивная». Судя по скучному лицу Паши, нашего агента и он не нашел.

Войдя в помещение, с удовольствием отметил, что здесь теплее, чем на улице, и уже потом заметил печку-буржуйку недалеко от стойки. Из мебели в пивной стояло лишь два деревянных грубо сколоченных стола с лавками. В воздухе висел стойкий запах перегара, кислого пива и табачного дыма. В самом углу, на дальнем краю одного из столов сидела блатная компания. Оценив по очереди взглядами, они посчитали нас неопасными и продолжили о чем-то тихо говорить. Кроме них здесь был еще мужичок с мутными глазами и оплывшим от пьянства лицом; он медленно цедил пиво из кружки. Недалеко от него расположилась еще одна шумная компания, состоявшая из трех мужчин и двух женщин. Судя по тулупам и валенкам, это были торгаши с рынка. Все они были в приличном подпитии, что было видно по раскрасневшимся лицам, а также громкому смеху, мату и выкрикам. Подходя к стойке, возле которой уже стоял Паша, я подумал: «Им бы тут лозунг повесить „Пиво без водки – деньги на ветер”. Было бы в самый раз».

Глянул на бабищу, которая стояла за прилавком, изображавшим пивную стойку. Та куталась в черное мужское пальто, при этом довольно красноречиво на нас поглядывала. Чего, дескать, стоите? Или пиво берите, или валите отсюда на все четыре стороны! Задерживаться нам здесь было не с руки, но надо было срочно обсудить ситуацию. Дождавшись, когда я подойду к стойке, буфетчица глухо буркнула:

– Пиво. Водка. Ну?

– Как положено, красавица. К кружечке прицеп – сто грамм, а нас, как понимаешь, двое, – сказал ей Паша.

Женщина хмыкнула, потом перевернула стоящие на мокрой тряпке верх дном две кружки и одну сразу поставила под кран, затем то же самое проделала со второй кружкой. Потом наклонилась под стойку, чем-то булькнула и поставила перед нами стакан, судя по запаху, наполненный самым настоящим первачом. Мы расплатились и сели за стол. Быстро выпили по половине кружки пива и сделали по глотку из стакана, при этом сделали довольный вид и, наклонившись друг к другу, стали быстро обмениваться наблюдениями. В результате сошлись в одном: на рынке искомого лица нет. Даже близко никто не подходил по фотографии.

– Значит, идем на адрес, – подвел итог Швецов.

Теперь нам оставалось допить пиво, осторожно вылить оставшуюся самогонку под стол и уходить. Перебрасываясь для вида словами, я невольно прислушался к пьяному разговору веселой компании. Мужчина-торговец уже при нас сходил к стойке и принес новую бутылку, которую они почти сразу опустошили. Видно, от неумеренных возлияний у одной из торговок совсем поплыли мозги, так как та вдруг стала громко и матерно ругать какую-то шалаву. Поневоле прислушавшись, в какой-то момент я понял, что она ругает свою собственную дочь.