Владимир Комарьков - Хроники Арли. Книга 3. Я – инквизитор

Брат Севил враз растерял «хорошее» настроение и потянулся за спину.

– По-хорошему не понимаешь?! – угрожающе пророкотал он. – Могу по-нашему объяснить.

Сказать, что я был ошарашен, – не сказать ничего. Мой расчёт строился на том, что мне будет сложно выбраться из твердыни. Разные хитроумные схемы, которые мучительно перебирались мозгом, вертелись перед глазами и так и сяк, но они не учитывали одного – того, что я не смогу попасть внутрь. И смех и грех. Как же мне вытаскивать волшебницу? В самом деле штурмовать эту крепость что ли?!

Не знаю, чем бы все закончилось, если бы над сценой не взвился чей-то скрипучий голос:

– Что здесь происходит?!

Я оторопело уставился на новое действующее лицо. На верхней площадке стоял щуплый монах, явно страдающий чем-то хроническим – он постоянно морщился и потирал правый локоть. Седой, как лунь. Ростом едва ли не ниже меня, но без всяких там дополнений в виде горбов. Его глаза полыхнули такой яростью, что я почувствовал, как мне становится горячо. Не оставил без внимания мужичок и лейтенанта, и тут я не остался в накладе: брата Севила, похоже, пробрало до печёнок. На лице здоровяка налился румянец, как у невинной барышни при виде обнаженного кавалера.

– Это ты пришел к брату Роберу? – взгляд монаха уперся мне в лоб.

– Да, я, – нужно было ковать железо, пока кто-нибудь не сделал это вместо меня. – Я хотел бы…

Но меня бесцеремонно перебили.

– Тебя ждут.

– С чего бы? – выдавил из себя брат Севил. – Кому ещё мог понадобиться этот сморчок?

Седой монах развернулся с такой скоростью, что я подумал, будто под гримом старика скрывается совсем другой человек – гораздо моложе и сильнее, чем образ, выставленный напоказ. От неожиданности брат Севил даже сделал невольный жест в попытке защититься, но сумел прервать движение в самом начале и мгновенно налился краской. Безымянный монах пару секунд жег его взглядом, затем сухо произнёс в мою сторону:

– Следовать за мной, не отставать.

Проникать в крепость пришлось тем же путём, что и гонец, бегавший записывать меня на прием. При этом я убедился, что дверца действительно могла выдержать даже ядерный взрыв – четыре толстенные петли держали на себе вес бронированной болванки толщиной никак не меньше сорока сантиметров. Наверное, переборка на каком-нибудь ракетном крейсере сгорела бы со стыда, если бы им пришлось мериться весом. К счастью, мне не пришлось ворочать ее в одиночку.

Проскользнув внутрь, я очутился в холле. К размерам помещения меня заранее подготовил вид сооружения снаружи, так что, если провожатый и предполагал увидеть мой разинутый рот, его ожидало жестокое разочарование. Я довольно спокойно оглядел внутренние колоннады, куполообразный потолок, теряющийся в темноте, и размеренным шагом последовал за ним. Впрочем, очень скоро я убедился, что щуплому монаху было абсолютно наплевать на мои ощущения, – он сходу набрал крейсерскую скорость, и мне пришлось очень постараться, чтобы поспеть за пулеметным перестуком его каблуков.

Мы проскочили насквозь три больших зала, один из которых, по-моему, мог вместить футбольное поле вместе с трибунами, а после нырнули в лабиринт коридоров. Мне кажется, меня нарочно водили вверх-вниз, чтобы я окончательно запутался в переплетении переходов, подъемов и спусков. Или этому типу дали задание испытать на прочность мои физические кондиции? В конечном счёте я оставил всякие попытки запомнить дорогу и лишь старался не упустить из виду своего странного провожатого. Тот же под занавес, по-моему, только ещё больше ускорился.

Несмотря на происходящее, наверное, мне даже следовало поблагодарить монаха. Благодаря его стараниям мой мозг перестал терзаться мыслями о неизвестности. Страх предстоящей встречи сменился ужасом потерять из виду край плаща этого шустряка. Лейтенант ничуть не кривил душой: стоило здесь потеряться, и дорогу назад я буду искать до следующего пришествия. Так что, когда пожилой монах остановился, я не сразу понял, что мы у цели, и врезался в него на полном ходу.

Старик оказался крепким. Он демонстративно отряхнул рясу, брезгливо выпятив губы, и ткнул сухим пальцем в дверь, рядом с которой я едва не устроил встречу «Титаника» с айсбергом (притом, что скорее всего роль последнего вряд ли досталась бы мне). Проследив, как я сжимаю кулак, чтобы постучать, он скривился и кивком велел не задерживаться: «Давай, мол, открывай уже!»