Майя Полумиско - Гаситель

Добро пожаловать в другой мир.

– Довезешь до Орона – золотой дам, – блеснула монетой Гарат.

Мужичок мигом сменил тон:

– Прости, госпожа. Так бы сразу сказала, что ты из знатных! Небось, еще и Светоч! А он – твой…

– Просто довези нас до Орона, – оборвала Гарат.

Айнар запрыгнул в телегу, словно всю жизнь этим и занимался. Помог Гарат, они вдвоем устроились среди мешков с посевами: красная пшеница напоминала мелкие плоды кактусов, такие еще растут в жарких странах. Внутри много семечек, они-то и становятся мукой.

Он таскал такие мешки. Однажды его перепродали, потому что в шахте заболел и харкал кровью, но хозяину удалось скрыть болезнь, так что сделка вышла выгодной. Айнар умирал, таская мешки. Красная пшеница на пару тонов ярче крови. Он точно знает.

– Айнар?

Гарат положила руку ему на ладонь.

– Я… просто как будто помню все, но не совсем, и вспоминаю по ходу…

– Это нормально.

Она понизила голос, хотя мужик на козлах даже не думал оборачиваться.

– Защитная реакция психики. Травматичные воспоминания этой твоей… версии скрыты. Но это не амнезия, у тебя будут еще такие…

– Вьетнамские флешбеки, – несмешно пошутил Айнар.

– Вроде того. У этого человека… у тебя была непростая судьба. Как и полагается настоящему «избранному».

– Ты говорила про фатальную полидактилию или что-то в этом роде.

– Фатальную семейную бессонницу. Прионное заболевание, около семи-десяти случаев во всей популяции. Я имею в виду не здесь, а…

– Понял.

Они оба замолчали. Темная зелень леса Цатхан по одну руку, красное зарево посевов – по другую. Айнар думал что-то о схожести и контрасте, инь и ян, а потом задремал.

– Просыпайся, соня.

«Еще пять минуточек, я будильник поставил пораньше, и вообще первым уроком физра, потом нормативы сдам…»

«Поднимай зад, ленивая скотина. Опоздаешь к раздаче жратвы – до ночи голодать придется»

Айнар вскинулся, дико оглядываясь по сторонам. Рыжий мужик меланхолично жевал травинку возле телеги, его зебра-лошадь фыркала. Наверное, ждала, пока распрягут, дадут воды и овса. Или что они здесь ели, если уж пшеница похожа на помесь кактуса с клубникой.

Гарат Ашшала потрепала его по плечу. Айнар сжался, воображая удар плетью, и тут же расслабился.

– Я это… – он зевнул.

– Правильно, выспался. Мы на месте.

Ноги отчаянно затекли. Он потер лодыжку, коснулся старого и давно заросшего шрама, как будто от зубов.

«От оков-капканов. Склонных к побегам рабов не убивают, зато отрезают пятки: ходить можно, но медленно».

Тогда в последний момент передумал хозяин, раб был нужен прямо сейчас: мешки таскать. Как раз трясучая напала на десятерых мужчин, а проклятого тесхенца никакая хворь не брала.

«Уймись, Билли».

Он довольно неуклюже спрыгнул с телеги, зато Гарат помог со всей галантностью, на какую был способен. Рыжий хмыкнул и отвернулся, Айнар разглядел священный жест: три пальца вместе. Символ Светочей, только возница перевернул и сплюнул. Местное проклятье, хотя и не особенно действенное: на уровне стандартного «чтоб тебе провалиться». Магией владел не каждый.

– И тебе спасибо, добрый человек, – насмешливо сказала Гарат, от которой тоже не укрылся характерный жест. – Возьми вот, – она протянула монету. – Зовут-то тебя как?

– Не ваше дело, – монета, впрочем, исчезла в толстом кожаном кошельке-«мошне». – Ступайте-ка подобру-поздорову.

Айнар считал, что идея очень даже хорошая. Он снова осмотрелся: город Орон вызывал ассоциации с понятием «замкадье», хотя ни в Москве, ни в пригородах квартиры снимать не доводилось. Добротные дома из камня, красная черепица крыш. Улицы покрыты блестящей пылью, не мощеные, но все аккуратные и ухоженные, а рядом с каждым домиком палисадник. Растения смотрелись узнаваемо-незнакомыми, словно кто-то перепутал приметы, вывел невероятное ГМО, вроде помидоров-алоэ. Синее небо придавило пыльный городок, как яркая крышка. Леса отсюда видно уже не было. Айнар предположил, что проспал границу «концентрированной магии», и если придется спешно возвращаться, то дороги к «избушке на курьих ножках» точно не найдет.

Безумный мир. Сельская местность без времени и эпохи, подумалось Айнару. Откуда-то он знал, что город небольшой, но важный. Сюда съезжались крестьяне из окрестных деревень, а на главной площади Орона проводились торжища. Их благодетель тоже не просто так «зебру» гнал: пшеницу озимую продавать.

Сейчас, весной, торговля оживлялась перед летними страдами. Потом крупные праздники только на Урожайную, до нее больше пяти месяцев.