Александр Харников - Воины Диксиленда. Затишье перед бурей

– Ну тогда, Эндрю, поехали, – сказал я.

Когда-то давно я написал, что человек нормального ума может выучить английский за тридцать часов, французский – за тридцать дней и немецкий – за тридцать лет. Когда я ехал сюда, в Югороссию, я попытался снова разучить те фразы, которые когда-то зубрил перед посещением Крыма лет десять назад. Увы, я пришёл к выводу, что для русского языка и трехсот лет не хватит. Хотя русские дети довольно бойко лопочут на нем лет с пяти. Не означает ли это нашей англосаксонской умственной ограниченности?

Когда мы вышли из отеля, там нас уже ждал экипаж – странная угловатая закрытая со всех сторон железная повозка на четырех толстых черных колесах, без всякой видимости запряженных в нее лошадей. Эндрю небрежно открыл передо мной дверцу с правой стороны и пригласил садиться. Сиденье оказалось на удивление мягким и удобным. Тем временем посланец мистера Тамбовцева закрыл за мной дверь, обошел этот агрегат и устроился на соседнем сиденье перед круглым колесом непонятного назначения.

– Поехали, – сказал он, взявшись левой рукой за колесо, а правой поворачивая что-то перед собой.

Повозка заурчала, будто неизвестный науке зверь, и мы тронулись с места, быстро набирая ход на узеньких улочках Константинополя. Неведомая сила вжала меня в сиденье, заставляя задержать дыхание.

Вот, ещё одно чудо, которое для моего визави абсолютно нормально; я же чувствую себя в нем как африканский дикарь, впервые севший в поезд. А Эндрю как ни в чем не бывало, откинулся на своем сидении, лишь изредка с независимым видом пошевеливая то самое колесо, отчего агрегат поворачивал вправо или влево. Ход был удивительно мягкий – никакой зубодробительной тряски по булыжной мостовой, которую я испытывал, добираясь к отелю на извозчике.

Вскоре мы уже подъехали к большим воротам какого-то парка, которые распахнулись перед нами, едва только охранявшие их люди в странных пятнистых мундирах увидели наш самоходный агрегат. Ещё минута езды по чисто выметенным узким парковым дорожкам, и мы остановились у парадного входа во дворец Долмабахче. Того самого султанского дворца, который в прошлый раз я лишь мог наблюдать с другой стороны пролива Босфор.

На ступенях парадного входа меня встретил улыбающийся седобородый человек.

– Мистер Клеменс, я очень рад вас видеть, – сказал он. – Разрешите представиться – меня зовут Александр Тамбовцев. Добро пожаловать во дворец Долмабахче. Прошу вас следовать за мной…

И мы пошли по длинному коридору, который, казалось бы, похож на коридор в любом европейском дворце. Но что-то там было не так. И вдруг меня осенило: точно так же, как и в гостинице, светильники давали ровный яркий свет (совсем не такой, как от газовых рожков), и лампы не гудели. Так что же это такое?

Я тут же спросил об этом у моего Вергилия.

– Это электричество, мистер Клеменс, – ответил он мне с улыбкой.

И тут я сопоставил всё мной увиденное: огромные железные корабли, быстроходные самодвижущиеся лодки и повозки, а также электрический свет и вежливое, но не подобострастное поведение югороссов, обладающих невероятным могуществом, а еще то, что Эндрю успел прочитать еще не написанного мной «Гекльберри Финна»… В голове как будто что-то щёлкнуло…

Не так давно у меня возникла идея новой книги. Представьте себе, что янки из Коннектикута вдруг попал, скажем, в древнюю Грецию. Или в древний Рим. Или во времена короля Артура, что нам, выходцам из Британии, гораздо ближе… Я ещё не начал писать эту книгу, но время от времени возвращался к её идее.

«А что если югороссы точно так же провалились в прошлое? – подумал я. – Хотя нет, правильнее было бы сказать „ворвались“ – как полиция врывается в разбойничий притон».

И тогда я прямо спросил у канцлера Югороссии:

– Мистер Тамбовцев, скажите, вы пришли к нам из будущего, как…

– Как ваш янки из Коннектикута? – улыбнулся он.

– Вот вы и попались… – со смехом ответил я. – Эту книгу я даже не начал писать.

– Мистер Клеменс, – уже серьезно заговорил он, – книга у вас получится замечательная. Равно как и книга и приключениях Гекльберри Финна. А насчёт того, откуда мы – можете ли вы дать честное слово, что будете держать всё рассказанное вам в тайне?

Подумав секунду, я торжественно сказал, как далеком в детстве, проведённом в городе Ганнибал, что в штате Миссури.

– Честное индейское, мистер Тамбовцев!

– Хорошо, – сказал он, – вы умный человек, и я расскажу вам все. Но только не здесь. Давайте доберемся до моего кабинета.