Глеб Сотник - Кампания. Первый мир

Их было несколько. Никто из игроков не мог знать о количестве следующих миров, однако, пройдя в следующий, можно было вернуться. Так даже новички узнавали о количестве миров. На данный момент их насчитывалось пять, однако из последнего люди возвращались очень редко. А, может, и не возвращались, лишь находились лжецы, рассказывающие сказки про последний открытый мир.

Однажды Лион решил, что он готов. В его команду вошли Эйл, Грок, Керкер и Люмрик – гоблин-нип. Этим составом они и вошли в последний данж… И проиграли. Решив, что победа была близко, просто не хватило чуть-чуть, да и денег не осталось, они заняли на снаряжение у своего капитана из Контроля. В этот раз все было еще хуже. Они вновь проиграли. Судьба каждого из них была незавидна. Керкер лишился всех сейвов и умер в последний раз. Люмрика забрали сородичи из племени и запретили ему покидать территорию своей деревни. На оставшихся членов команды упал огромный долг, который они не в состоянии были выплатить. Эйл предложил кинуть жребий, и проигравший принял бы пост лесничего – это был единственный способ защитить себя от кары Контроля и вернуть деньги. Жребий выпал Лиону, и он остался в лесу отрабатывать долг за всех пятерых. Эйл и Грок благополучно продолжили продвигаться по службе.

По крайней мере, именно так рассказал Лион.

– И что мы будем делать? – спросил Лаки немного погодя, впечатленный рассказом Лиона.

– Собирать команду идеальных бойцов, прокачивать тебя и искать снаряжение для данжа. Все донельзя просто и скучно… Ох, для начала отправимся в Начало. Какая интересная игра слов, никогда не задумывался… Иди к сундуку, найди там себе что-нибудь. Абсолютно все, что хочешь.

Лаки вернулся в комнату, повторно взглянув в зеркало, проходя мимо. В сундуке он нашел прекрасно выделанные серебряные доспехи и вооружился стальным одноручным мечом. Шлем надевать не стал – Лион посоветовал обходиться без него. По его словам, этот шлем сильно закрывал обзор и стеснял движения, а пользы от его защиты было столько же, сколько от пакета на голове. На ноги Лаки надел не слишком защищенные, но зато очень удобные в движении длинные ботинки, оканчивающиеся на икрах. На шее его теперь красовался амулет с красным камнем, который прибавлял пять процентов к урону от оружия ближнего боя.

Лион накинул плащ, взял магический посох и нехотя, судя по его лицу, обулся. Затем взял рюкзак, засунул туда мешок с монетами и пачку денег. Достал из шкафа несколько литровых термосов и принялся наливать туда самые разные чаи, делая это умело, на запах определяя правильные пропорции, как алхимик – самые опасные зелья. Он был истинным ценителем чая. Чаи у него были на любой вкус, но Лаки различал в них только одно: с молоком они или без.

Вечерело. Лион вынес на крыльцо кресло, налил в свою гигантскую кружку остатки чая и сидел на свежем воздухе около получаса. Лаки все это время перебирал ненужные вещи Лиона. Вернувшись в дом, маг объявил:

– Выдвигаемся утром. Уже поздно, можешь снять облачение. Не знаю, зачем ты все это надел. Поспи еще. Во-о-от… Кровать у меня одна, со мной ты ложиться не будешь по понятным причинам. Ляжешь на этом диване. – Лион указал новичку на чайник: – Можешь чаю попить, если хочешь. А после ложись. Я разбужу.

С этими словами маг удалился из зала. Вскоре стемнело, но спать Лаки не хотелось совсем. Вскипятив чайник, он вышел на крыльцо и сел в в оставленное Лионом кресло. Чай был очень вкусным и согревал Лаки, вышедшего на улицу легко одетым. Вскоре Лаки почувствовал облегчение. Он сидел очень долго, размышляя обо всем, что случилось. Изредка заходил в дом, наливал новую кружку и возвращался на крыльцо. Он думал о грядущем. И не боялся. Он смотрел на небо, любовался потрясающе красивым лесом, изучал жучков, ползающих рядом. Представляя новые необычные знакомства и увлекательные приключения, словно ребенок, Лаки, в конце концов, заснул в кресле.

– Вставай! – услышал Лаки голос Лиона сквозь сон. – Ты здесь всю ночь проспал? Да уж!.. Одевайся, через десять минут выходим.

Лаки встал и, зайдя в тепло, понял, что зря не вернулся в дом перед сном. Он окоченел сильнее, чем за день, который провел в лесу в голом одиночестве. Еще печальнее становилось от осознания того, что вряд ли он вскоре еще где-нибудь удобно поспит. По пути в комнату с сундуком Лаки сдернул с дивана плед и завернулся в него. Одевался он дольше десяти минут:

– Я и не надеялся на излишнюю пунктуальность, – Лаки передернуло от резкого голоса нового знакомого.