Наталья ДеСави - Загадала так загадала

Плотными рядами стояли стеклянные банки. В каждой мирно плавали разные законсервированные предметы: глаза, пальцы, целые феи, с крылышками, ручками и ножками. Отдельных частей было не так много, а вот склянок с целыми феями – несколько полок. Я быстро накинула ткань и потащила Пикли обратно. Только успела закрыть дверь и встать около умывальника, как к нам заглянула старушка.

– Что-то вы долго, – сощурила она глаза, с подозрением поглядывая на нас.

– Чистота – залог здоровья, – выдавила я. – Пикли, передай полотенце.

Дрожащей рукой эльф начал сдергивать полотенце. Когда сдернул и увидел под ним такой же крюк, как и в комнате, испуганно икнул.

– Замерз, – пояснила я старушке, – нам бы чего-нибудь тепленького.

– Чайку пожалуйте, – задернула она за нами шторку, пропуская в комнату.

Мы сели за стол. Зубы Пикли опять начали отплясывать, выдавая незамысловатый ритм. Перед нами старушка поставила кружки и плеснула в них желтоватую жидкость, назвав ее отваром из лучших луговых трав.

– Не пей, – одернула я Пикли, когда старушка отвернулась. Он отставил стакан, жадно сглотнув. Я взяла обе наши кружки и плеснула содержимое на пол. – Интересная у вас деревня, – начала я отвлекающий разговор, – всего четыре дома.

– Да, немного нас осталось, реликтовая раса, можно считать.

Я со знанием дела кивнула и тут же наклонилась к Пикли.

– Что такое реликтовая?

– Вымирающая.

Интересно, спрашивать какая – сильно неприлично? Я же под местную кошу, по идее должна знать. Но уж очень хотелось бы знать, кто сейчас считается вымершим: людоеды, троглодиты или пожиратели фей.

– Не очень гостеприимные ваши соседи, – вскользь заметила я.

– Не обижайтесь на них, – старушка достала из печи пирог и поставила на стол. На вершине пирога тестом была выложена фигурка феи, раскинувшей руки. Есть перехотелось напрочь. – Соседи у меня нелюдимые, но безобидные.

Ага, то-то вилы у каждого наготове.

– А что же вы не едите ничего, кушайте на здоровье.

– Нам бы поспать, с утра у нас поезд.

– Конечно, милые, – лицо старушки на секунду исказила гримаса недовольства, но она быстро справилась, и снова стала бабушкой-божий-одуванчик.

Она отодвинула шторку на русской печи и жестом пригласила нас внутрь.

– Печь теплая, только натоплена, всю ночь проспите как убитые.

Пикли нервно дернулся, я схватила его за руку, чтобы не убежал.

– Спасибо, бабушка. Мы вас не стесним? Сами вы где ночь проведете?

– У меня местечко найдется, не переживайте. Забирайтесь и отдыхайте.

Мы залезли, старушка задернула шторку и стала прибирать остатки не сложившегося ужина со стола. Через щелку я наблюдала за ней.

– Давай так, – шепнула я Пикли, – ночью дежурим по очереди.

Повернулась, чтобы определить, кто дежурит первым и увидела спящего эльфа. Кто первый уже понятно. Растолкать бы его в середине ночи. Старушка угомонилась и ушла, в доме воцарилась полная тишина. Мне не спалось. Прошло уже, наверное, несколько часов. Пикли рядом сопел как слон у водопоя, а я не могла сомкнуть глаз. Где-то я это уже видела. Прямо вот так, как это выглядело: старушка, гостеприимный стол, дымящаяся картошечка и запеченный каравай. В раздумьях я начала проваливаться в сон. В нем моя бабушка укладывала меня спать в своей деревенской избе. Я лежала на кровати, а рядом со мной висел огромный ковер. На нем были вышит домик, стоящий в лесу, и маленькая старушка, тащившая огромный мешок.

«Никогда не смотри на внешность», – говорила мне бабушка, – «За видимой добротой и невинностью может скрываться смертельная опасность. А за страшным, неприглядным чудовищем – доброе сердце. Всегда смотри на мелочи. Что ты видишь на картине?»

«Бабушка несет мешок картошки», – беззаботно отвечаю я, внимательно разглядывая старушку, ее белый фартучек, белые от муки руки и платочек в цветочек.

«Откуда? Ты видишь где-нибудь огород? А почему у нее руки в муке, если она только что копала картошку?» – Я внимательнее присматриваюсь к рисунку, пытаюсь найти объяснение, но не могу.

«В далекие времена жила-была старушка. На вид она была самая безобидная бабушка во всей деревне. Только жители не любили ее. Посмотрит она на корову – та сдохнет, возьмет в руки клубень – весь урожай сгниет. И выселили тогда ее жители на самую окраину, ближе к лесу. Стала она нелюдима. Но горестей у людей стало больше – каждый год за 18 дней до Нового года пропадали у них парень с девушкой. А поутру находили их сожженные тела на границе деревни и леса, аккурат около ее дома. Поговаривают, что заманивает она молодых, накормит дымящейся картошечкой, да пирогами. А потом в печи и сжигает».