Сергей Верник - Наследники Эдема

– Ты живой, «крот»?! – вопил спиллянин. – Времени нет! Ну, давай же!

Потребовалось несколько секунд на то, чтобы я выпихнул лейтенанта в окно, а затем спрыгнул сам. Два шага до машины, и мы уже внутри, в относительной безопасности. Только слышно, как по бронированному кузову лупили пули.

– Я же крикнул «уходим», – с недовольством заявил «головастик», едва я упал в кресло. Он сразу же рванул с места. – Так сложно было пойти за мной?

– Сложно?! – возмутился я. – Ты же нас под пули вел! Голову не давали высунуть из окна, не то что выскочить!

– Был безопасный промежуток в одну земную минуту, – ответил «головастик». Он вырулил на бетонную дорогу и погнал в сторону возвышающегося над складами обелиска. В лучах заходящего солнца его гладкая поверхность сверкала, как горный хрусталь.

– Кто же ты на самом деле? – решил я спросить напрямую, наблюдая, как «головастик» лихо вращает баранку. – Спилляне так себя не ведут.

– Много ли ты знаешь о спиллянах? – проговорил тот. – Ты специалист по чужим?

– Считай, что так, – согласился я. – Уж вашу расу знаю лучше других.

– Не делай поспешных выводов, – заявил «головастик». – Есть такой неожиданный фактор, как стрессовый выброс α-гармона. Слышал о таком?

Я лишь помотал головой.

– То-то и оно. Это наш защитный рефлекс. Когда доведут до предела, тогда выброс и случается. Все просто.

Надо же, ему все просто. Раз, и из забитого доходяги вдруг вылупляется нечто сильное, ловкое и агрессивное. А навыки владения оружием тоже с этим α-гармонном приходят? Интересно как все складывается.

До нейтральной зоны оставалось метров триста, когда невесть откуда выскочивший БТР едва нас не протаранил. Спиллянин ловко ушел от столкновения, и боевая машина пролетела мимо, по дороге снося стену одного из складов. Это не остановило вояк, и спустя некоторое время БТР уже несся позади нас. Загрохотала тридцатимиллиметровая пушка, но били скорее для предупреждения, так как лейтенант нужен был им живым.

Я знал, что дальше обелиска никто из солдат не сунется. В нейтральную зону им путь заказан, ибо назад дороги нет. Туда идут лишь те, кто готов продолжить свой путь к Леднику. Поэтому, затаив дыхание, отсчитывал последние метры.

Вот «Хаммер» пересек невидимую черту, и его двигатель задергался. А спустя минуту и вовсе заглох. В зоне из техники могут работать только субмары. Даже огнестрельное оружие бесполезно. Нет электричества, нет открытого огня. Созданные человеком приборы – всего лишь жалкие куски металла и пластика.

Я спрыгнул на землю и сразу же почувствовал порыв ледяного ветра. Вот оно, дыхание Ледника. По коже побежали мурашки. Осталось совсем чуть-чуть. Каких-то несколько шагов, или километров. Кто знает? Пространство здесь свернуто в спирали, изгибается и выворачивается наизнанку. Идти нужно лишь туда, откуда дует холодный ветер.

– Что с заложником будем делать? – спросил «головастик», открывая дверь. – Ведь с собой же не потащим?

– А как он домой вернется? – я озадаченно посмотрел на обелиск. С этой стороны он был иссиня-черным, совсем не отражающим свет. – Обратно только через Ледник.

– Думай, «крот», – спиллянин перелез на заднее сиденье и сел рядом с лейтенантом. – Теперь ты командир. Я приму любое твое решение.

– Оставьте меня здесь, – проговорил Мамедов-младший. – За мной обязательно придут. Или наймут спасателя.

– Это самый верный вариант, – согласился «головастик». – Субмар троих может и не потянуть. А если потянет, то батареи враз иссякнут. Солдат дело предложил. Да и заложник нам уже не нужен.

– Хорошо, – кивнул я. Протиснулся в салон и развязал офицеру руки. – Только не делай глупостей, лейтенант. Иначе убью.

Тот промолчал. И лишь когда мы двинулись в путь, дойдя до первого проржавевшего остова кладбища автомобилей, он окликнул меня:

– Послушай, Фёст! Если ты найдешь где-нибудь место, которое сможет стать тебе домом – останься там. Здесь скоро все изменится. Ты ведь сам видишь. И все, что тебя будет ждать по возвращении, это мучительная смерть.

– Приму к сведению, – ответил я, вновь ловя лицом порыв холодного ветра. Ледник манил к себе. В предвкушении скорой встречи с ним меня начало бить мелкой дрожью. Как породистого жеребца перед скачкой.

Лейтенант остался стоять возле «Хаммера», глядя нам вслед. А мы, осторожно огибая вросшие в землю ржавые машины, пошли в сторону обелиска. Ветер дул теперь с той стороны, а это значит, что наш маршрут развернулся на сто восемьдесят градусов. Это было здесь в порядке вещей.