Татьяна Михаль - Требуются родители. История попаданки

– Нет и нет. У меня как раз имеется то, что тебе нужно, Аврора.

Я напряглась.

– Откуда вы знаете моё имя?

– Оттуда, – показал он пальцем в небо. – Впусти меня и всё узнаешь…

– Ещё чего, – разозлилась я. – Уходите или я вызову полицию.

Мужчина поднял руку перед собой, в которой держал, перевязанную подарочной лентой, картонную коробку из-под торта. Возможно, в коробке и находился торт, но мне было это неважно. Главное, чтобы он убрал свою ногу и оставил меня в покое!

– А я принёс торт. Твой любимый, между прочим, «Киевский», – широко улыбнулся мужчина, а в его глазах плескалось настоящее безумие. Не бывает таких глаз у нормального человека – словно они не могут сосредоточиться на чём-то одном; зрачки расширены и практически закрывают всю радужку.

У меня сразу в голове родилась безумная мысль, что стоящий за моей дверью мужчина, настоящий сумасшедший, он знает моё имя, знает, какой торт я люблю… Значит, он за мной следил?

– Уходите… – попросила я снова, сильнее надавливая на дверь и носком своего тапочка, старалась вытолкнуть его ногу из проёма. – Мне ничего не нужно, неужели вам непонятно?

– Нужно-нужно, – закивал он головой, как китайский болванчик и рассмеялся. – Если не впустишь, то всем плохо будет, Аврора… И кофе у тебя убежал…

– Уходите! – зашипела я и смогла, наконец-то, вытолкнуть этого странного типа. Быстро захлопнула и закрыла дверь. Прислонилась к ней спиной и подумала, что каких только чудиков не бывает. И ещё, очень надеюсь, что он за мной не следит. Имя человека и его пристрастия, на сегодня, легко выяснить.

Снова стали звонить в дверь.

Чёрт, у меня не было дверного «глазка», и я громко спросила:

– Кто?!

– Впусти меня Аврора! – сквозь смех раздался голос странного незнакомца.

И мне стало страшно. Что этому сумасшедшему нужно от меня?!

– Уходи…

Но я не успела договорить.

– Твой сын так ждёт тебя, Аврора. Так ждёт… Зовёт свою маму… Ты же помнишь, как твой мальчик пришёл в этот мир, вдохнул воздуха, начал жить, и вдруг – его нет. А ведь он был – улыбался, щурился на свет, держал тебя за палец, имел свой особенный цвет глаз, был на тебя похож, впервые пошёл, назвал тебя мама… Тебе сейчас кажется, что ты оказалась в вакууме, в чёрной дыре, в предельном одиночестве, и вокруг ни души.

– Что… – кажется, я забыла, как дышать. Моё сердце готово было вырваться из груди. Я не заметила, как меня начало трясти.

Руки не слушались и только со второй попытки, я открыла дверь.

– Что вы сказали? – спросила я его упавшим голосом. – Как вы смеете мне такое говорить…

– Смею говорить, так как уполномочен. И хватит сырость разводить. Зачем душу себе рвёшь, Аврора? Впусти меня и давай уже, чаю с тортом попьём. Да про сына своего послушаешь.

Что происходит?

– Я ничего не понимаю… Кто вы? И что хотите рассказать? Пока внятно не скажете, что вам нужно и что вы знаете о моём сыне, я вас не впущу!

Мужчина усмехнулся.

– Какая дёрганая ты стала Аврора. Наставник я твой, хранитель. А сын твой в мире другом родился, да только мать, родившая его, отказалась от мальчика. Папаша его сам как дитё малое.

– Входите, – пригласила я мужчину, до конца не понимая, зачем это делаю и зачем позволяю себе слушать сумасшедшего. Ведь что он несёт, что за чушь? Какой другой мир, какой хранитель? Но, очевидно, я очень хотела поверить его словам.

Аврора

Странный мужчина. И зачем я его только впустила? На что я надеюсь?

Но глупое сердце и разбитая душа зацепились за его безумные слова ниточками зыбкой надежды.

Мужчина деловито всучил мне коробку с тортом, а сам стал разуваться. Я следила за ним внимательным и настороженным взглядом. Очевидно, я действительно сошла с ума и теперь начала притягивать к себе соответствующую публику.

Я рассматривала человека, который задел меня своими словами и недоумевала, почему я его не выгоню? Я застыла соляным столбом и жду, когда он снимет другую чёртову туфлю со стоптанной подошвой и наконец, расскажет о моём сыне…

«Твой сын мёртв», – жестоко вернул меня в реальность мой уставший разум.

– Как вас зовут? – спросила незнакомца, тряхнув головой, прогоняя въедливые мысли.