Андрей Красников - Уничтожение

Боже... Ядерная война и первые взрывы как раз рядом с ней! И радиация прямо сейчас проникает в ее организм...

"Я облысею и умру!" — внезапно с отчетливой ясностью поняла Розмари. И, невзирая на ноющий палец, снова бросилась стучаться в дверь. Прозрение наступило только через несколько минут. Если вокруг — радиация, то, возможно, самое безопасное место — именно здесь, в герметично закрытой камере!

Когда еще через час ее дверь открыл уставший и помятый десантник, чтобы сообщить, что все обвинения временно аннулируются, а также проводить бывшую заключенную в госпитальный отсек, Розмари отбивалась всеми силами, пытаясь остаться в камере за плотно закрытой дверью.

— Ну и сиди здесь, тупая дура, — в сердцах бросил морпех в итоге, прижимая ладонь к поцарапанной щеке.

Мисс Викерс подождала, пока он отойдет от камеры, потом осторожно подбежала к выходу и закрыла дверь, а затем снова притаилась в уголочке кровати, накрывшись одеялом.

Рэй Гивен, младший лейтенант, пилот. 7211.

Рэй вышел из госпитального отсека, где только что лично закрыл глаза своему штурману и, по совместительству, лучшему другу.

Травм во время только что произошедшей непонятной стычки он не получил, но стены предательски двоились и расплывались перед глазами.

— Вам помочь, сэр? — рядом, видя его неважное состояние, остановился десантник. — Госпиталь рядом, вас проводить?

— Нет, спасибо, — Рэй постарался улыбнуться сквозь слезы. Получилось наверняка очень жалко и неубедительно, но ему было плевать. — Я только оттуда, солдат. Друг погиб.

— Понял, сэр! Извините, сэр! — Десантник выпрямился, отдал честь и быстро удалился в сторону медицинского отсека.

Лейтенант добрался до трапа, ведущего на палубу. Перемещаться на лифтах пока что было чревато — электроэнергия подавалась не по всему кораблю, вдобавок, с перебоями.

На палубе было тепло и мокро. Солнце, не стесняясь, давило световым потоком по кораблю и людям, потихоньку испаряя воду и превращая палубу в подобие влажных джунглей. Да и воздух пах как-то странно и незнакомо — Рэй даже не понимал, приятный это запах или нет. Впрочем, ему сейчас было не до запахов.

Пилот хмуро окинул взглядом летную палубу. Черт знает, что здесь случилось — он во время всех произошедших событий находился во внутренних помещениях и не знал ровным счетом ничего, — но потери авиакрыла были просто дикими. Все размещенные на палубе самолеты и вертолеты отсутствовали, как класс. То есть, если даже предположить, что находящиеся во внутренних помещениях птички уцелели полностью, крыло все равно потеряло практически половину техники. И неизвестно, сколько людей.

Неподалеку от него внезапно ожила рельсовая зенитная установка. С немыслимой скоростью провернувшись во всех возможных плоскостях, она внезапно замерла, нацелившись в сторону берега, а затем с оглушительным треском и сумасшедшей скоростью отстреляла длинную очередь. Рэй, поболтав головой, чтобы избавиться от звона в ушах, заинтересованно глянул в сторону едва виднеющегося вдалеке берега острова, но там не было видно никаких врагов — только несколько деревьев, срезанные шквалом разогнанных до космических скоростей снарядов, медленно валились на берег.

Просто полная проверка вооружения. Он одобрительно хмыкнул, глядя, как зенитка подняла вверх стволы и замерла — красивая и обманчиво безобидная. Что ж, по крайней мере, от примитивных видов воздушной агрессии корабль защищен...

Вдали с палубы в небо взмыли два разведчика-беспилотника. За спиной зашуршала, проверяясь перед работой, антенна русской зенитной установки. Рэй слышал краем уха, что основной бой пришелся как раз на долю ракетчиков — они по кому-то отстрелялись, кого-то, говорят, даже сбили. Правда, никто так и не разъяснил — кого и за что.

Стало немного жарче и он недовольно завертел головой, пытаясь понять причину такого повышения температуры. И замер, глядя на морской горизонт, из-за которого медленно поднимался исполинский сияющий диск второго светила.

— Я, наверное, сплю...

Механик Джон Картер. 7211.

Джон был в ужасе. В ужасе он был уже примерно полчаса, прошедших с того момента, когда оказалось, что после взрывов где-то неподалеку и непонятной болтанки, стоившей лично ему здоровенного синяка на ребрах, температура во втором реакторе начала неуклонно подниматься. Механик не знал, что именно послужило причиной, из-за которой готовый к любым неожиданностям и защищенный сверх всякой меры реактор внезапно начал барахлить, но это сейчас волновало его меньше всего на свете. Он просто смотрел на пульт управления в полнейшем ступоре, чувствуя, что его ночные кошмары начинают воплощаться в жизнь.