Анна Гаврилова - Маша и Ректор в шоке

Когда виток буйства прошел, Волков отстранился. Приподнялся, удерживая собственный вес на руках, и заглянул в глаза. Что увидел он – не знаю, а я… буквально утонула. Вот уж не думала, что такие обыкновенные карие глаза могут превратиться в настоящий омут!

И опять поцелуй… только на этот раз не горячий, а чувственный и почти нежный. Такой, после которого не скажешь, что всё случилось исключительно из страсти, нет… Это была уже осознанность, сильное обоюдное желание. И тот факт, что Волков действительно меня хотел, добавил происходящему особый, очень ценный оттенок.

С застёжкой бюстика Алекс справился на раз, зато нижнюю часть кружевного комплекта стягивал невероятно долго. Процесс сопровождался поцелуями и такими ласками, что я не просто ёрзала, а извивалась змеёй.

Идейному противнику такая реакция точно нравилась, но возмутиться мужскому коварству я не могла. Я была занята. Я таяла и плавилась! И получала, наверное, куда большее удовольствие, нежели истязающий моё тело Алекс.

Едва кружевные трусики оказались отброшены в сторону, Волков скатился с меня, а потом вообще на ноги поднялся. Стянул, для начала, рубаху, затем избавился от сапог и штанов.

Причём, раздевался нарочито медленно, словно давая возможность опомниться и передумать. Только я передумать уже не могла. Всё! Это был предел!

Вместо попытки удрать, я пихнула руку в пространство и извлекла запаянный в фольгу контрацептив. А когда Алекс снова оказался рядом, лично этот контрацептив вскрыла.

Волков намёк понял и, вопреки ожиданиям, не воспротивился. В смысле, продолжать эту бешеную, изводящую прелюдию не стал – он послушно перешел к главному.

Несколько секунд на то, чтобы сделать наш секс защищённым, и Алекс очутился сверху. Накрыв мои губы поцелуем, он провёл ладонью по внутренней стороне бедра и… Ну, собственно, всё. Началось!

Предводитель Чёрной стрелы входил медленно, явно желая, чтобы я прочувствовала это его движение по полной программе, и я действительно ощутила, но… В определённый момент к удовольствию добавилась боль. Да, та самая, которая, учитывая новообретённую девственность, была неизбежна.

Где-то в глубине души я очень надеялась, что Волков преграду не заметит, однако надежды пошли прахом – Алекс резко застыл, на лице отразилось изумление, а взгляд карих глаз прямо-таки впился в меня.

Только я, невзирая на сильнейшее опьянение и боль, к подобному повороту была готова… Сперва я крепко обхватила бёдра партнёра ногами, лишая его возможности отстраниться, а потом взмолилась:

– Пожалуйста, продолжай!

Секунда, вторая, третья, и… Алекс сорвался. Инстинкты оказались сильнее разума, и справиться с ними идейный противник не смог.

Опять боль. Жуткая, почти нестерпимая! Но и удовольствие такое, что хочется не просто стонать, а кричать в голос.

А ещё… безумные поцелуи, жар мужского тела и сладкий туман, застилающий мысли. Резкие сильные движения, прикосновения и нереальное желание раствориться, остаться в этом моменте навсегда.

Да, остаться! Несмотря на боль и понимание, что кое-кто кое-кого немножечко обманул… И совершенно наплевав на очередное проявление закона парных случаев – звуки набата, которые в наше наполненное стонами пространство ворвались.

Впрочем, лично я это зловещее «бом-бом» почти не слышала. Мысль о том, что тревога явно связана с побегом одной принцессы из темницы, в голове тоже не задержалась.

Мне было слишком хорошо, чтобы обращать внимание на такие мелочи – я горела и плавилась! И неумолимо приближалась к высшей точке этого сладкого полёта…

А потом – всё. Оно, то самое.

Вернее, он. Который похож на фейерверк и маленькую, невероятно приятную смерть.

Ну и бонус – Волков, который, добравшись до финиша, совершенно обессилел. Он скатился с меня, упал рядом, и… ни одного вопроса не задал.

То есть, пока не задал. Не успел!

Я на идейного противника не смотрела, но точно знала – он пытается восстановить дыхание и привести в порядок мысли. Ещё было совершенно очевидно: долго его бездействие не продлится, Алекс вот-вот оклемается и непременно устроит допрос.

И тем приятнее было ощутить, как собственное сознание меркнет под действием навалившейся после взрыва усталости… Ещё секунда, и всё. Я уплыла в сон.

Очнулась я… да, дома. Причём не на полу, а в собственной кровати. Как и в прошлый раз, лежала поверх покрывала и в одежде. В тех же поношенных джинсах и футболке, украшенной невыводимым пятном.