Батарейка (СИ)

- Это так, - согласился Жрец, - но есть кое-что, что ему пока недоступно. И это совсем не Магия. Так что езжайте праздновать, не беспокойтесь ни о чём, а вечером я жду Экора и его телохранителя.

Вот и поговорили. Что-то я понимаю, что ничего не понимаю…

POV Рина.

Это так потрясающе – чувствовать себя свободным и исцелённым! Мир кажется шире, краски – ярче, небо – выше… Мне казалось, что за моей спиной вдруг развернулись крылья, ещё чуть-чуть – и я полечу. Так, наверное, себя чувствует приговорённый к казни, которому сообщили об отмене приговора и признании его невиновным. И это было здорово.

Я, правда, не понял, почему Жрец попросил Экора переночевать в Храме, я слишком мало знал о Небесной религии. Мой покойный отец, Дальзор, всегда отзывался о Жрецах с пренебрежением, как о замшелых чучелах, отживших свой век, добавляя, мол, что пусть уж невежественные простецы лижут им ноги, раз уж им так это нравится. А просвещённым Благородным Магам такое не пристало. А сейчас я думаю – благословили бы Небеса брак моих покойных родителей? Сколько шансов на это было бы? И не знаю, что ответить. Да, Дальзор и Амайа были неплохой парой, но любили ли они друг друга, или просто вступили в брак по родительской воле и Благословению Великого Господина? А я и мой так называемый «жених» Вингорх? Вряд ли в Фэкоре был бы возможен подобный брак, а если бы я остался в замке братьев? Или, хуже того, разозлившийся Дальхем мог отправить меня к Вингорху…

При мысли об этом всё моё существо содрогнулось, но я тут же взял себя в руки. Это всё было с Дальрином. Но сейчас его уже нет. Есть Иллерин, сын Фехта и Скарелла и племянник Натика. Какая ирония судьбы, своим бывшим братьям я стал двоюродным племянником. И только одно не изменилось и не изменится никогда – я по-прежнему люблю Экора, и буду любить его. Всегда. В этом мне не удастся ни обмануть, ни изменить Судьбу.

POV Егора.

Свадебный обед плавно перешёл в ужин. Это был на удивление весёлый обед, несмотря на небольшое количество собравшихся. А перед тем, как мы уселись за стол, все слуги моих родителей тоже явились поздравить новобрачных и надарили им целую кучу забавных мелочей: тёплых полосатых носков, вышитых полотенец, плетёных ковриков, кожаных ремешков для заплетания кос, деревянных детских игрушек, немного напоминающих лошадку, подаренную мне Гаттой и Кримтом, расписной глиняной посуды, а венцом всего была искусно вырезанная и гладко отполированная детская колыбелька с набором вышитых пелёнок и одеяльцем. Иллерин начал забавно краснеть, готовясь разозлиться, но ловкий парень, притащивший колыбель, заявил, что для старшенького она маловата, больно уж большой вымахал, а вот младшенькому будет в самый раз. Рин злиться перестал и расхохотался первым.

Еда была вкусной, разговор - весёлым, золотистое вино не пьянило, а только веселило и развязывало язык, новобрачные целовались раз от разу всё жарче, а потом папа Турзо заявил, что хочет тряхнуть стариной и спеть. Был немедленно принесён странноватого вида музыкальный инструмент – этакая смесь балалайки и гитары, но звучал он неплохо, да и играл папа Турзо замечательно. А уж когда запел… Я остолбенел просто. Нет, не из-за удивительно красивого голоса, а из-за самой песни. Я её знал. Слышал в каком-то довольно старом фильме. Фильме про любовь.

Ветер ли старое имя развеет…

Нет мне дороги в мой брошенный край…

Если увидеть пытаешься издали

Не разглядишь меня,

Не разглядишь меня,

Друг мой, прощай!

Я уплываю, и время несёт меня с краю на край,

С берега к берегу, с отмели к отмели –

Друг мой, прощай…*

Я удивился ещё, выбор для свадьбы показался мне немного странноватым, но остальные сидели не шевелясь, и даже кажется не дыша, боясь спугнуть волшебство этого голоса, этого вечера, этой музыки. А папа всё пел:

Это не сон…

Это не сон…

Это всё – правда моя, это истина!

Смерть побеждающий вечный закон –

Это любовь моя!**

И я понял, почему папа спел именно эту песню – ради этих заключительных строк. Что он пел не о расстояниях и расставаниях, а о вечной любви и непреклонной верности. И эта песня была лучшим подарком для нас всех.

Между тем начало смеркаться, и нам пора было ехать в Храм Небес. Все вышли во двор, где Ургау ловко подсадил меня в седло Уголька, нам помахали рукой, пожелали удачи и мы поскакали в Храм. А свадьба продолжилась своим чередом. Кажется, развеселившийся народ не собирался расходиться спать. Но это даже хорошо. Скарелл и Фехт заслуживали самой лучшей свадьбы на свете.