Иван Шаман - Божественная бездна 2

– Уходить надо, – сказал один из старых бойцов, чья броня была покрыта грязью и копотью. – Пусть бы с ними. Сами подохнут. Они же понятия не имеют что здесь творится. Господин!

– Трусы, как вы подумать могли о побеге? – слишком громко возмутился глава артели. – Нас два десятка! Зажгите факелы и встречайте врага. Через полчаса Распорядитель уберется наверх, и тогда мы их прикончим.

– Может, и трусы, зато живые, – возразил ему чумазый. – Были храбрые, да уже спустились ниже, а нам и тут хорошо. За полчаса нас всех здесь сожрать могут.

– Нам отдали приказ, – не слишком уверенно заявил Магнус, глядя больше во тьму вокруг, чем на выход из пещеры. – Эльфы будут очень недовольны, если мы этих гадов не пришибем.

– Тени, гримлоки, гноллы, снорлинги, – перечислял дварф со спущенными штанами, загибая пальцы на руке. – Капитан, ты реально думаешь, что хоть кто-то из них сможет добраться до безопасного укрытия без провожатого? Возьмем сладенькую, покажем паладинам, а остальные сами передохнут в процессе.

– Ладно, черт с ними. Сами передохнут, – решился старший в артели, не отходя от факела. – Уходим, захватите пленницу, потом с ней разберемся.

Трусость – это превосходно, правда, только когда она в стане врага, а не у твоего товарища. Но отдавать им хоббитку я не собирался. Да и разговор про обитающих на уровне чудовищ и укрытие, в которое не попасть без провожатого, меня не очень воодушевил. В идеале нужно было красться за ними, оставив прежних товарищей в пещере, а после, когда они доберутся до своего лагеря, атаковать, отбив девушку, и скрыться. Но тут снова возник вопрос о монстрах. А раз они так боятся…

– Ай! – вскрикнул дварф у противоположной стены, замахнувшись в темноту топором. Сразу десяток копий повернулось в то место остриями.

– Чего орешь, придурок? – нахмурился командир, перехватывая топор поудобнее. – Крыса?

– Что-то меня цапнуло, за ногу. Аж ботинок пробило, – ответил тот, всматриваясь в темноту.

В то же время с другой стороны раздался крик, куда более отчаянный. И снова все затихло. Теперь уже все смотрели в противоположную от меня сторону, выставив факелы вперед и слепо щурясь. Скомандовав либлинам камня напасть еще раз, уже одновременно, я дождался криков и подкрался к несостоявшемуся насильнику. Тот снял шлем и портки, а потому мне удалось оглушить его ударом по темечку. За то время, что отважные воины рубили каменных либлинов, я срезал веревки с ног девушки и уволок языка.

– Ой, это мне подарок? – спросила с веселой насмешкой Химари, когда я бросил перед ней дварфа. – Я так люблю сюрпризы, ты даже не представляешь.

– Лучше бы занялась нашей неудачливой разведчицей, – сказал я, вынимая кляп изо рта хоббитки. – Что случилось, я сам твои шаги не услышал, как они смогли?

– Они и не слышали. Почувствовали, – вытирая слезы, сказала девушка. – Кинжал брата – все, что от него осталось.

– Значит, с этими железяками нам к ним не приблизиться, – нахмурилась Химари, постучав пальцем по ошейнику. – Плохо.

– Господин Распорядитель, один из ваших инструкторов утверждал, что прошедший испытание перестает быть рабом и становится героем. Вы сами нас назвали героями, так, может, снимете с нас эти ошейники для закрепления статуса? – попросил я, смотря не на аватар задумавшегося монстра, а чуть выше и за спину. Мне казалось, что я вижу там очертания чего-то громадного и одновременно легкого, словно облако.

– Главное не то, что снаружи, а то, что внутри, – проворковал Распорядитель.

– Верно, и сейчас у многих из здесь присутствующих душа лишь наполовину внутри. А вторая как раз снаружи, в ошейнике.

– Вы пока не покидали пещеры, – добавил пробирающий до костей голос, и я уловил едва заметное сожаление. Вот оно! Если бы мы не вышли, не стали полноценными героями, навсегда оставшись кандидатами, те, кто попробовал вернуться, оказались бы вновь в рабстве.

– Сейчас решим, – уверенно сказал я, глядя на выход. – Насколько далеко нужно уйти? Просто выйти за порог достаточно? Или лучше пробежать пятнадцать-двадцать метров?

– Я сниму ошейники на выходе из моих владений. Но обратно вы вернуться сможете только через пять дней, – наконец рассказал монстр, и хотя голос его ничуть не изменился, я ощутил, что он не слишком доволен. – Выйдя, вы погибнете, а до подъема не доживет никто.

– Если это угроза, то совершенно напрасная, мы и не собирались возвращаться. К тому же, как вы верно заметили ранее, только боги могут позволить себе жить вечно, – ответил я, проверяя, насколько прочны веревки на измазанном в грязи дварфе. – Придется избавиться от металла, чтобы противник нас не почуял. Серьги, пряжки и прочие украшения долой.