Сергей Васильев - Протокол о недоделках

Проснулась я рано утром, оказалось, что на уколах спала целые сутки! Даже от перевязок и уколов не просыпалась, но хитрая Романна мне и снотворное ставила зачем-то. Несильное, но я так вымоталась… Зато выспалась.

Пошла побродить по форпосту. Меня опять все благодарили. Потом местная немолодая лекарша осмотрела – они с Романной отлично спелись и яростно взялись, вернее продолжили моё лечение. Ещё две ночи будем здесь.

В крохотном траппункте уже прочитали наши регистраторы, и я узнала, что у нас, с учётом уничтожения города, спасения форпоста и огромной горы трофеев, часть которых так и лежит под обрывом, уже разорённая, но стены и машины некуда девать, есть почти сорок тысяч дублонов! Я чуть не упала. Но выдать их нам не могут, нет столько в Калуге. Но бумагу выдали. И потом передадут в ойкумену. Это называется на банковском счете, как меня все мои траперы просветили. Ну да… Я радостно попробовала попрыгать, хотя ноги не те, и ранение, слабость… Я как-то расклеилась в безопасности и заботе. Пошла отъедаться. А потом купаться.

Долго смотрела в окно через реку на Межземье. Нам туда. И послушала про итоги сражения. Верги неожиданной атакой опрокинули и прогнали даргов. И сейчас оба потрёпанных воинства топают на юго-восток, в свои земли. Но это не всё, с той стороны реки были войска, хоть и меньшие по численности, кальмов, кроков и мушей. Они тоже ушли от греха подальше, поскольку поняли, что Калугу, в которой и два десятка пушек, и боеприпасов прибавилось, им не взять, а получить по шапке не хочется. Ну и все трапы всех враждебных рас с нашей стороны реки разбредаются, вполне справедливо ожидая сильных конвоев из Калуги, а потом и в Калугу. А скоро и все узнают, что брумцы укрепились на своём восточном рубеже – настало время немного зачистить земли землянцев от обнаглевших вражьих траперов.

А вечером в таверне Саныч, Талыч и Романна удивлённо уставились на прибывшего накануне из-за разблокированного моста симпатичного крепкого молодого трапера, который под гитару пел красивым голосом:

– Бывший физик-завлаб уходил выпивать,

На молчанье жены и скрипение тёщи

Он ответил: «Так надо, но вам не понять…»,

Тихо обнял детей и добавил: «До ночи!»

Он купил пива с водкой и пошёл в старый парк,

Но как вкопанный встал у родного завода,

И помойный бачок принял красный диплом,

И прилипли к бокам золотые дипломы.

И помойный бачок принял красный диплом,

И прилипли к бокам золотые дипломы.

Ветер сильно подул, вздыбил мусора гладь,

Заскрипел матюгальник, встрепенулась природа.

И услышал завлаб: «Ты идёшь выпивать,

Ну а как же слова про науку народу!»

И услышал завлаб: «Ты идёшь выпивать,

Ну а как же слова про науку народу!»

Он встряхнул головой, на начальство взглянул,

Из горла засадил пива с водкой с досады!

А потом побежал, как от ладана чёрт,

От помойки, где в грязь оседали награды.

Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -

Если платят мало, надо пить, а не тужить!

Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -

Если платят мало, надо пить, а не тужить!

И носило его по окрестным пивным,

Где напившися в хлам на пол падали туши!

Бывший физик-завлаб преуспел в той попойке,

И закончил её в вытрезвителе в душе.

Но система мудра, участкового глаз

Видит каждый наш шаг на тернистой дороге!

Наступает момент, когда каждый из нас

Штраф сжимая в руке, вспоминает о заводе!

Вспомнил и наш завлаб – о молчанье жены,

Как начальства наказ у бачка не послушал,

Когда книжку труда со статьёй получил,

Уходя на базар продавать лук и груши.

А бачок всё хранит тот диплом в глубине,

И вросли по краям золотые дипломы,

На года на века, на память души

Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.

На года на века, на память души

Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.

Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -

Если платят мало, надо пить, а не тужить!

Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -

Если платят мало, надо пить, а не тужить!

Мои траперы бросились к певцу, как к родному. Выяснилось, что он прибыл пять лет назад из времени на четверть века раньше бывшего их. Просто чуть дольше летел, по более кривой дуге. Ну и я подмигнула так красиво поющему симпатичному парню, и душевно, хоть и не всё понятно, но мои старички смеялись сильно. И рассказывали ему новости стотысячелетней давности. Пригласили за наш стол – а он небогато жил только за счёт трофеев, за все прошлые и будущие трапинги ему тоже авансом заплатили путешествием в будущее, обрадовался лучшему угощению.