Мелина Боярова - За секунду до

«Все! Я точно пропала», – от удивления на какое-то время забыла о боли.

Не в силах оторвать взгляда от мечты, я смотрела, как он шел мимо таких же «джаб», держащих других пленников. Красавец по-деловому распоряжался, отдавая отрывистые команды.

Тех несчастных, кто выглядел покрепче, хозяин отправлял в группу справа. А тех, кто едва держался на ногах, – влево. Остатками разума я все же умудрилась отметить, что среди пленников одни мужчины. А еще те, кого мозг отказывался идентифицировать. В десяти метрах от нас стояла парочка пленников с зеленой кожей и тонкими, почти детскими телами. А еще у одного индивида по всему лицу росли щупальца.

Бр-р-р.

Троица позади вообще напоминала гигантских кузнечиков. Они и стрекотали похоже, при этом противненько вытягивая хоботки, видимо, заменяющие рот.

Я сошла с ума, раз вижу все это! И кто бы спорил? Ведь я и есть сумасшедшая. Да если бы не пожар в больнице, где меня держали полтора года, то сейчас пускала бы пузыри и улыбалась в пустоту. Провела бы остаток жизни вместе с другими душевнобольными.

Нда. Только раньше-то я полагала, что нормальная. Это мой муженек таким способом избавился от ненужной жены. Он так ловко все обставил, что я и сама поверила в свою виновность. Если бы не была стопроцентно уверена, что не убивала отца.

От тюрьмы спасло только то, что меня признали невменяемой. А кто бы ни признал во мне сумасшедшую? Я ж кричала, билась в истерике. С пеной у рта пыталась доказать, что невиновна.

Но Макс так тонко все просчитал, что любые попытки оправдаться, топили еще глубже.

В больничке меня живо успокоили. Два месяца лежала овощем, не соображала, где я, кто. Мне кололи такую дрянь, от которой отключались все мысли, эмоции, воспоминания. Потом перевели на таблетки. Санитар лично запихивал их мне в глотку и заливал водой, чтобы проглотила. До сих пор подкатывает тошнота, когда вспоминаю его мясистые пальцы во рту.

Однажды после такой процедуры меня вырвало. Первый раз за все время почувствовала ясность мыслей.

Слава Богу! У меня хватило ума трезво оценить шансы. В моих же интересах и дальше было выгодно оставаться сумасшедшей. В противном случае отправилась бы прямиком в тюрьму. Десять лет строгача, как минимум.

Но и жить в дурке, пока муженек как сыр в масле катался, причем за мой же счет, не улыбалось.

Макс загубил мою жизнь. Любил ли он меня? Или женился на «денежном мешке»? Теперь и не узнаю.

Но больнее всего далась разлука с сыном. Я не видела Игорька с того рокового дня, когда полиция выводила меня из дома, закованную в наручники. Ничто так не ранило, как взгляд родного существа, полный разочарования и презрения. Сын считал меня убийцей! Стыдился. Ненавидел.

Все, что мне осталось – вспоминать.

Занятая нахлынувшими мыслями, пропустила момент, когда хозяин подошел к нам. Джаба ухватил меня за шкирку, встряхнул и развернул к мужчине, показывая товар лицом.

Воспоминания о муже всегда пробуждали злость, напоминая о предательстве, что пришлось пережить. Стиснув зубы, чтобы не рассыпаться от боли, я с вызовом посмотрела на красавчика.

Он изучал меня. Нарцисс!

Знает, что никто не устоит перед ним. Стоит тут, рассматривает. Упивается своим превосходством. Да плевать мне на тебя!

Сейчас хозяин олицетворял моего мужа. Он тоже был довольно привлекателен. Я и влюбилась тогда с первого взгляда.

Как могла любовь превратиться в жгучую ненависть? Запросто. Всего лишь стоило предать. Плюнуть в душу. Растоптать и смешать с грязью.

Внутри накопилось столько яда, что я начала отравлять саму себя.

Красавчик равнодушно отвернулся, бросив Джабе короткую фразу. Тот, тяжело вздохнув, поволок меня к тем, кто находился по левую сторону.

Меня посчитали слабой, как всегда.

В группу аутсайдеров набралось еще двадцать людей и шестеро мутантов. В очередной раз отметила, что женщин среди пленников нет.

Странно. Значит, буду помалкивать.

Благо, стрижка «ёжиком» и униформа, что я стащила у санитара в ночь побега, скрывали половую принадлежность. Ну, а последние полтора года не прибавили привлекательности.

Тем временем, нас обступили настоящие гоблины. Все на одно лицо. Даже одежда у них одинаковая: сапоги, облегающие брюки и удлиненная туника, перехваченная поясом. Различались только цвета. Преобладали серые, коричневые и зеленые оттенки. Еще у каждого за поясом торчала рукоять меча и болталась на веревке круглая штука, утыканная шипами.