Игорь Нокс - Думер

– Тогда делай это не так тупо, – прошептала она сквозь зубы.

Сказанное можно было расценить и как злобу, и как намёк. Впрочем, какой тут намёк, если минутой ранее она долбанула по мне электричеством?! Сказал бы я, что сделал бы при случае с её палочкой, но решил не нарываться на новые проблемы.

– Иди, – коротко бросила она, кивнув на указанный ранее отсек.

Ишь ты, какая. Первой не идёт, не говорит следовать за ней. Ждёт, чтобы я теперь сам пошёл. В её взгляде мне то и дело мерещится надежда, но потом я вижу, как лицо её хмурится.

Какое тут всё странное. Допрос без наручников, заключённые без запертых дверей. В чём-то даже закономерное окончание сегодняшнего безумного дня. В этом смысле я, конечно, спасся от таинственных преследователей, вот только попал в руки отморозков, не стесняющихся эксплуатировать рабов в центре Петербурга. И неужели о них никто не знает?

Делать нечего – прошёл в отсек. Все тамошние смотрели на меня. Ну не «вечер в хату» же говорить? Не тюрьма ведь, как я понимаю. И всё равно мысли вертелись мрачные: если дать слабину вначале, потом так и будут считать слабым. Я здесь надолго задерживаться не собираюсь, но тем не менее каждое действие нужно совершать рассудительно.

– Спать будешь тут, – Ассоль показала на вторую по высоте койку у входа.

На бетонном каркасе лежал фанерный лист. На этом всё. Ни матраса, ни подушки, ни одеяла.

– Как тут спать-то?

– Лёжа, – донеслось из глубин комнаты. Мне это не понравилось.

Ассоль злобно сверкнула глазами, но ничего не сказала. Постояла, словно хотела что-то сообщить, потом резко развернулась и ушла.

Ответственный момент. Первое впечатление – как известно, зачастую самое важное. Молча залезть на полку? Отлежаться после пережитого не помешает, конечно. Однако непонятки с коллективом оставлять на потом тоже не стоит.

– Кто сказал «лёжа»? – спросил я, сделав шаг вглубь отсека.

– Я сказал, – донёсся голос того, кто лежал на третьей, самой высокой полке у дальней стены.

Я молча подошёл. Тусклый свет – на высоком потолке лишь одна лампа – позволил мне разглядеть, что собеседник лежит не на голой фанере. Голову подпирал набор какого-то тряпья, и, кажется, было даже подобие одеяла в виде простыни.

– Ты-то под голову что-то мягкое стелешь, – сказал я.

– Ну а ты, стало быть, вообще гладко стелешь, – тут же ответил он, шмыгнув носом, и моментально принял сидячее положение.

Рыжие волосы, синяки под глазами. Он был старше меня максимум на пару лет.

– Если внимательный такой, сыграем? – рыжий спрыгнул с полки, поравнявшись со мной. Встал почти вплотную, смерил долгим взглядом, ожидая, когда я не выдержу и отведу глаза.

– Во что сыграем? – уточнил я.

– На что, а не во что, – вновь шмыгнул он носом. – Ставь свои легинсы. Я поставлю своё постельное.

– Ты не ответил.

– А ты не согласился.

– На мне джинсы, а не легинсы – это раз. Твоего тряпья они не стоят – это два.

– Ты чего-то борзый, – рыжий едва не врезался в меня лбом и грудью, настолько сильно приблизился. Грудь он выпирал подобно петуху, готовящемуся расправить крылья. Глаза, как мне показалось, у него тоже чересчур вылезали из орбит.

– В напёрстки, – подал голос кто-то с противоположной стены, и я воспользовался случаем, чтобы невзначай хотя бы немного отойти от рыжего. – Все новенькие играют. Такое правило.

Это был пожилой мужчина с хрипловатым голосом. Он лежал на боку, подпирая голову рукой. Вид у него был дряхлый, худощавый. Но сам дедок не выглядел побитым и зажатым. Речь, взгляд, дыхание. Мелкие детали, которые по отдельности ничего не значат, а вместе дают ясную картину. В нём чувствовался некий… авторитет?

– Я не новенький, – сказал первое, что пришло в голову.

– В хату впервые попал – значит, новенький, – как бы равнодушно пожал плечами дедок. – Боишься штаны отдавать – ставь хотя бы ремень.

Ага, ясно-ясно. Пахнет подставой. Может, у них и правда традиция такая, но это не отменяет возможности наживаться на всех новоприбывших. Мне-то из моего родного две тысячи двадцать второго это очевидно, а вот для некоторых зелёных «здешних» игра в напёрстки, пожалуй, ещё кажется чем-то прозрачным и честным.

Могу отказаться. Могу проигнорировать. Вот только рыжий всё равно будет считать себя победителем: ведь с ним побоялись сыграть! А это уже дело принципа.

– Дело-то минутное. – Дедок как бы нехотя слез с полки, сел на нижнюю, пустующую.

Рыжий раздобыл откуда-то картонку, постелил на полу, сел рядом и достал три напёрстка.