Алёна Цветкова - Пути-дороги. С чистого листа

Когда мы доехали до деревеньки, Яволк молча остановил телегу у крайнего дома, молча же слез, взял мою корзинку и поставил на старенькую лавочку у плетня.

– Э-эй, ты чего? Ты хотя бы скажи, где дед-то мой живет? – попыталась я до него достучаться, но он, не говоря ни слова, хлестнул лошадь вожжами и уехал, оставив меня стоять столбом у ворот.

Вот так кино! И что мне теперь делать-то? Я потопталась у дороги… взяла корзинку… куда идти-то? И как назло никого вокруг нет, не спросишь…

Откуда-то из-за кустов раздалось шебуршание и детский смех. Ну, да, конечно! Чтобы дети да упустили какую-нибудь новость! Они-то точно знают кто я, и где теперь мой дом.

– Здорово, ребятня, – громко заговорила я, – меня зовут Лола. И я знаю интересную сказку про волка и красную шапочку. Хотите послушать?

Шуршание усилилось, а потом звонкий мальчишеский голос заявил:

– Ты не Лола, ты Лолаги… я слышал, как вчера староста Динай говорил деду Лишке, что нашли тебя на дороге.

– А сказку хотим, – пискнул тоненький девчоночий голосок, – только, если не страшно… я не люблю страшные сказки.

– Нестрашные сказки не интересные, – возразил ей другой мальчишеский голос, на слух, пацан был младше первого, но старше девочки.

– Ого! – рассмеялась я, – сколько же вас там? Неужели со всей деревни ребятня собралась меня встречать?

– Нет, – самый старший мальчик, начавший разговор, встал, выглянув из-за плетня, – только мы здесь. Больше нет никого.

– Остальные бояться сюда приходить, – рядом появилась голова мальчишки пониже…

– Тетя Лолаги, – белая макушка с короткой косичкой едва была заметна за невысоким плетнем, девочка едва ли видела меня из-за забора, – нас мамка отправила тебя встречать. Сказала, чтобы мы тебя к деду Лишке отвели. А мальчишки, – сдала она братьев, – хотели посмотреть, какая ты… а ты обычная.

– Не обычная, – не унимался средний мальчишка, внимательно меня разглядывая, – она красивая. Почти, как мама.

А старший перепрыгнул через плетень и, взяв мою корзинку, открыл ворота, возле которых мы и стояли:

– Идем, теть Лолаги, дед Лишка тебя уже со вчерашнего вечера ждет. Даже мамке вчера говорил, чтоб бабки Агиного зелья накапала. Боялся, что не уснет, так ждать будет…

– Идемте, – согласилась я, – только зовите меня тетя Лола… мы же соседи…

Брат и сестра тоже вылезли из-за кустов и встали рядом. Все трое ребятишек были одинаково голубоглазые, с выцветшими до белизны волосами и ресницами и облупленными носами. Босые, младшие в одних только штопанных рубахах, старший в коротких штанах на одной лямке. Старые, застиранные одежды тем не менее выглядели чистыми и опрятными. Небогато живут мои соседи, однако…

Когда я входила в свой новый дом, сердце колотилось, как бешеное. Как меня примет дед? Признает ли? А-то вдруг выгонит? А вдруг он сам неадекватный? Или дома такой ужас, что я сбегу в ту же секунду… все же одинокий лежачий больной… там запашок, наверное, тот еще.

Но все прошло хорошо. Дома было чистенько, видно что убираются регулярно. Никаких лишних запахов, только легкий аромат полынной горечи.

Дед полулежал в постели и, как только шумная стайка ребятишек по-хозяйски ворвалась в дом, в три голоса крича, что они привели Лолаги, зашмыгал носом от избытка эмоций. Я осторожно присела на кровать и протянула ему руку, а потом и обняла… я вдруг почувствовала, что этот старик так же одинок в своем горе, как и беспамятная я в своей жизни. И возможно мы сможем стать друг для друга опорой. А дед прижимался ко мне и со слезами рассказывал печальную историю семьи, которую мне уже поведала бабка Ага…

Детвора, выполнив материно поручение, убежала по своим делам, и мы с дедом остались одни. Он уже немного успокоился, но все так же слабо сжимал мою руку, словно боясь отпустить. Правая рука у него действовала неплохо, а вот левая еле шевелилась. Ног он не чувствовал совсем, да и тело ниже плеч почти не подчинялось.

И тут в тишине я услышала, как запел желудок моего нового родственника.

– Дед, – встрепенулась я, – да ты же голоден. Давай я тебя накормлю, мне бабка Ага молока дала и хлеба.

Я хотела встать с кровати, но дед удержал меня за руку:

– Не надо, Лолаги… оставь себе… меня Аништа, мать пострелят белобрысых, подкармливает… скоро уж принесет повечерять…

– Э-нет, дед, – я строго нахмурила брови, – до вечера еще почти полдня, не дело голодным сидеть. А молока там и тебе, и мне хватит. Где у тебя кружки, давай я налью… и зови меня Лола…