Евгений Косенков - Товарищ Миша

– Бежим, братцы! Танки! – услышал он на грани сознания глухой, срывающийся голос. Дальше всё исчезло…

Мишка очнулся и никак не мог сообразить где он и что с ним. Что-то тяжёлое придавило его и не давало двигаться. Он осторожно открыл глаза – темнота. Облизнул пересохшие губы – земля! Отплевавшись, понял, что воздуха мало.

«Меня похоронили заживо? Но я ведь живой! Я – живой!»

Мишка рванулся со всей злостью, на которую был способен. После некоторой борьбы ему удалось выползти наверх. Он с шумом втягивал в себя свежий летний воздух с привкусом тола. Шея затекла и ныла, болела спина и слегка шумела голова.

«Вот она какая – война. И я на войне. На самой настоящей войне».

Он смотрел на ясное ночное небо, на круглую жёлтую луну, и не знал, что ему делать. До сих пор всё происходящее казалось каким-то странным жутким сном. И вот теперь Мишка отчётливо отдавал себе отчёт в том, что он стал тем, кого в книгах называют неприветливым словом «попаданец». Он попал. Попал туда, куда попадали герои прочитанных им многочисленных книг, в 1941-й год, на Великую Отечественную войну. Вспотевшие ладони ерошили короткие волосы, а мысли Мишки пытались выделить из всего случившегося главное. Как выжить в данной ситуации, что делать сейчас, куда идти? Вокруг стояла зловещая июньская тишина…

Разброд в мыслях никак не давал сконцентрироваться на чём-то конкретном. Он получил уникальную возможность вмешаться в развитие истории. Он, Михаил Пананин, человек из будущего. Вот только всё, что он знает об этой войне поверхностно. Закончится она 9 мая 1945 года, а до этого будет Сталинградская битва и Курская дуга. Ещё битва за Москву. Нужны подробности, а вот их как раз и нет. В романах о «попаданцах» у главных героев из памяти выплывают не только исторические данные вплоть до минуты развития событий, но и устройство и тактико-технические характеристики всех видов вооружений и стран. Тут же ничего и никак не желает всплывать. А ведь много читал об оружии. Самом разном. Что уж говорить о Сталине. Даже если удастся до него добраться, то ничего кроме срока окончания войны, Мишка рассказать не сможет.

Он, действительно, попал. И попал крепко.

Мишка попробовал встать на ноги, но боль во всём теле, заставила застонать и вернуться на пятую точку.

«Надо найти свою форму, одеться».

Наконец-то пришла первая деятельная мысль в голову Мишки.

Если бы не луна, то найти упавшую палатку не получилось бы. Гимнастерку и брюки обнаружил сразу. Ботинки и вещмешок не нашёл. Глубоко вздохнул и решил дождаться утра, чтобы найти оставшееся имущество и винтовку.

Спать на месте боя не хватило смелости. Мишка сориентировался по памяти и решил заночевать на опушке дальней рощицы. Неудобно, но зато сухо.

Приснился ему Терёхин в измазанном грязью исподнем и забрызганном чем-то тёмным. Лицо было бледным. Он долго смотрел на Пананина, молчал. Мишка не выдержал первым.

– Иван Николаевич! Жив! И я жив!

– Нет, Мишаня, жив только ты. Я убит. Вчера вечером меня и убили. Но и я топором добре поработал.

– Как же мы разговариваем сейчас?

– Вот захотел я с тобой поговорить, потому и говорим, – усмехнулся Терёхин. – Я знаю, что ты из будущего. Тяжёлое испытание досталось тебе, Мишаня, ох и тяжёлое. И остался ты один. Но помни, что и один в поле воин. Ты же читал интересные книжки про героев. Вот и стремись стать таким. Только голову зря не подставляй под пули. Береги себя и тех, кто окажется рядом с тобой. Дружба, это брат, великая вещь.

– Какой с меня воин? Иван Николаевич! С моей комплекцией…

– Голова у тебя на что, Мишаня? Воюй! Ну, бывай…

Мишка проснулся от странного ощущения, что кто-то только что здесь был.

– Иван Николаевич! – забормотал Мишка, не повышая голоса. – Ты здесь?

Утренние сумерки понемногу уходили, и Мишка сумел разглядеть место, где он заночевал. Рядом лежал красноармеец на животе, уткнувшись головой в траву, в военных штанах и исподней рубахе. Спина была нашпигована огромным количеством осколков, вокруг ран от которых расползлись по рубахе кровавые пятна.

Мишка неосознанно повернул рукой голову бойца и отшатнулся. Это был Смельченко.

Невзирая на боль, Мишка вскочил на ноги и быстрым шагом пошёл к палатке. Место стоянки хозвзвода изрыто воронками и раздавлено гусеницами танков. Не доходя несколько метров до своей бывшей палатки, Мишка наткнулся на переломанное тело, с выпущенными кишками, растянувшимися вслед уходящему танку. Поплохело сразу. Выполоскало непонятно чем, ведь последний раз Мишка ел сутки назад. Качаясь из стороны в сторону, он всё же добрался до палатки, обул свои ботинки с обмотками, вытянул из-под лежанки вещмешок. Винтовку так и не обнаружил. Похоже, что оружие уже кто-то успел собрать. Возле полевой кухни лежал Терёхин с бледным мертвенным лицом, в грязном исподнем, забрызганном запекшейся кровью, а в крепко сжатой ладони покоился чёрный топор.