Елена Свободная - Техподдержка для эльфа

Дорога упиралась прямо в монументальные ворота, потемневшие и разбухшие створки которых были плотно пригнаны друг к другу, а с верхней балки, венчающей их, свисали длинные седые бороды мха, в которых что-то копошилось. Меня передернуло от одной мысли, что это нечто может свалиться за шиворот и продолжить копошиться уже там, но Арданиэль постучал в ворота колотушкой каким-то условным стуком, который мне больше всего напомнил сигнал «СОС» азбуки Морзе, и двери открылись сами. Эльф явно был тут нередким гостем, потому как по-хозяйски вошел в ворота, не оставляя мне шанса на малодушие.

Широкий двор замка выглядел заброшенным, причем, весьма давно, но на утоптанной до каменной твердости земле не пробивалось ни травинки, ни кустика. Надворные хозяйственные постройки, имеющиеся в избытке, больше походили на каменные, то ли сараи, то ли флигели, но были настолько запущены, что взгляд на них не хотел останавливаться никак. Сам дом был выстроен в мрачном готическом стиле и подавлял обилием исчадий ада на балюстрадах и бортиках, тянущихся по всему периметру стен. Со второго этажа над входом нависал огромный полукруглый балкон, одновременно являясь навесом над входной дверью. Подпирающие его кованые колонны были увиты высохшим плющом, как чугунным, так и вполне настоящим, но тоже изрядно неживым. Пожалуй, плети давно высохшего растения были единственным намеком на то, что замок знавал другие (не факт, что лучшие) времена. Внимание привлекал барельеф над высокими дверями – тонкая фигура человека в развивающемся плаще на утесе, воздевшая руки к бесчисленной армии скелетов, выполненных с невероятной точностью.

– Не хватает надписи: «Оставь надежду, всяк сюда входящий», – нервно хихикнула я, зябко потирая плечи.

Эльф недоуменно обернулся ко мне, потянув за дверную ручку, выполненную в виде горгульи, присевшей отдохнуть в крайне неудобной позе. Я ожидала замогильного скрипа, но дверь открылась тихо и мягко. Обстановка в холле была жутковатая, выдержанная в том же готическом стиле, но никакой паутины, летучих мышей и крыс я не заметила. Тихо мерцали свечи в настенных канделябрах, да слышался шорох шагов, но явно не в направлении входа. Плиты пола, как это ни странно, не были выложены в форме пентаграммы, а являли собой обычные черные и белые квадраты мрамора, выложенные в шахматном порядке. Арданиэль уверенно вошел в третью дверь слева, выходящую в холл, легко тронув косяк. В ответ на мой вопросительный взгляд, он пояснил:

– Дал понять хозяину, где нас искать. Хотя он и так прекрасно знает…

Небольшая комната, мягко освещаемая магическими светильниками, была обставлена просто, почти аскетично. В дальней стене располагался огромный камин, увитый все теми же лозами вперемешку с горгульями, напротив него – два кресла, развернутые к входу. Слева от двери – стол с напитками и бокалами. Другой мебели в комнате я не обнаружила, стены были затянуты однотонным серо-серебристым шелком, только правую оживлял гобелен, изображающий очередной апокалипсис с восстанием живых мертвецов. Художник-декоратор явно работал в реалистичной манере и, боюсь предположить, даже с натуры. Пол покрывал порядком вытоптанный ковер в серо-серебристых тонах, окна же были завешены плотными черными шторами. Закралась мыслишка, что так хозяину реже приходится пользоваться услугами прачки, но спрашивать у Дана, блюдя торжественность момента, я не стала.

Надо признаться, некромантский замок не располагает к щебетанию по душам, но эльф, тихонько насвистывая, направился к столу. По-хозяйски налив по бокалам что-то сильно похожее на венозную кровь, он кивнул мне на одно из кресел. Подождал, пока я устроюсь с удобством и галантно протянул вожделенный стакан. Подхватив оставшийся бокал с гемоглобиновым допингом, Дан с широкой улыбкой развернулся к дверям, протягивая его третьему действующему лицу, которое не замедлило появиться.

В проеме стоял хозяин замка. Весь его вид мало был похож на радушное приветствие. И резко контрастировал с радостью, написанной на лице эльфа. Тяжелый взгляд из-под тонких, нахмуренных бровей, смерил меня от макушки растрепанной головы до потертых носков тяжелых ботинок:

– Человек? – он выплюнул это слово, как редкую гадость.

Это был самый настоящий страшный некромант. Серо-пепельные волосы до плеч, изрядно побитые сединой, узкое лицо с резко выступающими скулами, почти черные, нечеловечески-пронзительные, глаза, тонкий крючковатый нос и бледные губы, казалось, поделила грань жизни и смерти. Левая половина его лица была вполне обычная, хотя и довольно бледная, но вот правая… Серая, даже на вид тоньше пергамента, высушенная кожа, не могла принадлежать живому существу. Грань, наглядно делившая жизнь и смерть этого господина, тянулась по шее и уходила под воротник рубашки. Одет он был во все черное: рубашка с распущенной у горла шнуровкой, брюки и явно домашние сапоги довершали образ. Он был вполне материальный, живой и внимательно смотрел на нас. Смотрел так, что создавалось впечатление, что он был вне времени и места.