Джулия Поздно - Шоколатье поневоле

– Вы простите, но мне нужно сдать смену, а как только освобожусь, я к вам подойду, – пообещала медсестра.

– Конечно, идите. Вряд ли со мной что-то здесь случится, – улыбнулась Аля.

Она тяжело выдохнула и решила присесть на скамью ожидания. Коридор вдруг опустел. Время шло, но никто так и не появлялся. Девушке надоело сидеть, и она решила прогуляться по коридору. Внезапно из-за одной из дверей раздался пронзительный женский крик.

– Даже не думай! – приказывала себе Аля полушепотом.

Но любопытство родилось вперед нее – она уже открыла дверь, из-за которой слышала крик – хотела только удостовериться, что все хорошо.

Лампа, висевшая на длинной металлической цепочке, раскачивалась из стороны в сторону, а крупный кристалл внутри нее чуть слышно потрескивал. Аля кралась, как мышка, готовая в любой момент убежать. И снова услышала пронзительный женский крик. Она уперлась взглядом в небольшую ширму и, осторожно отодвинув край ткани, увидела на операционном столе женщину.

Она лежала неподвижно с испариной на лбу и спрашивала лекаря:

– Что с ним? – женщина плакала и просила кого-то показать ей.

Аля, наконец, поняла, что здесь происходит. Ее любопытство привело в операционную, а точнее – в родовую. Маг-лекарь что-то делал в стороне, а медсестра отвлекала роженицу.

– Ну что? – спросила шепотом мага-лекаря медсестра.

– Ничего хорошего, у меня не получается его реанимировать, – так же тихо произнес лекарь.

Аля в ужасе осознавала происходящее. И зачем она только вошла сюда? Лекарь быстро отошел от небольшого стола и сделал пас руками над головой роженицы, женщина закрыла глаза и больше ничего не говорила.

– Ей нужно прийти в себя, пусть поспит недолго.

– А как же ребенок? – спросила медсестра.

– Мы сделали все, что могли. В его легких слишком много жидкости. Нужно сообщить заведующему.

Лекарь с медсестрой быстро ушли, а Аля подошла к ребенку. Она рассматривала маленькое тельце без признаков жизни, и ей стало вдруг невыносимо больно, захотелось прикоснуться к ребенку. Стоило ей прикоснуться к груди малыша, из его рта вылетели синие сияющие бусинки. Ребенок громко закричал и расплакался. В коридоре послышались быстрые шаги. Аля в панике выскочила через запасную дверь, которая и привела ее сюда. Она бежала по коридору, пока не налетела на Степаниду Сергеевну.

– Только не говори, что нас ждет ураган?! – забеспокоилась женщина. – Да что произошло, в конце концов? На тебе лица нет!

Аля кратко рассказала о случившемся, но не успела договорить, как из-за поворота выбежал тот самый маг-лекарь и заведующий родильного дома.

– Вы уверены, что ребенок был безнадежен?

– Абсолютно, никакие реанимационные меры не помогали! Его легкие были наполнены жидкостью.

– Но как же тогда вы мне это объясните? Ведь он жив!

Магу оставалось только развести руками. Степанида Сергеевна заслонила собой Алю. Как только заведующий и лекарь прошли мимо, они быстро повела ее к выходу.

– Да, дорогуша, с тобой не знаешь чего ждать! Ну, хоть никого не развеяла, а спасла невинную жизнь…

Эркер подсвечивался солнечным светом, пробиваясь сквозь неплотно прикрытые тяжелые портьеры. В ее тени, словно прячась от посторонних, стояла массивная кровать с резной спинкой. Мужчина мирно спал, лежа на животе, и не спешил приветствовать новый день. Он отдал слишком много сил и энергии за минувшую неделю. Вьющиеся волосы прикрывали его смуглое лицо, белая ночная рубашка сползла с плеча, открывая вид на небольшую метку. Если внимательно присмотреться, она напоминала воздушный вихрь, закручивающийся по спирали, а в самом центре находился еще нераскрывшийся цветок кувшинки. Магическая метка отливала всеми цветами радуги.

В такой позе его и застала прислуга. Она тихо приоткрыла дверь, внесла поднос и оставила его на красивом кованом столике. Евдокия не могла заставить себя уйти сразу, она продолжала любоваться своим спящим господином Василием Матвеевичем. В какой-то момент здравый смысл покинул ее голову, и она подошла к хозяйской кровати. Василий, обхватив руками подушку, продолжал мирно спать, откинув одеяло. Словно наваждение, он проник в девичьи грезы, вызывая совсем не детские желания. Девушка осторожно коснулась мужского плеча и стала обводить узор метки. Кровь прилила к ее щекам, а сердце забилось так, будто ей осталось жить всего ничего.

Мужчина резко развернулся и перехватил ее руку.