Ивар Рави - Прометей - Прогрессор

– Не хочу объединяться ни с какими Русами, потому их вождь тупой человек и принесет всем нам беду.

– Дочка, – ласково попытался урезонить ее Александров.

– Папа, я все сказала, лучше выйду замуж за последнего охотника племени, чем за этого дурака, – после этих слов Сед покинула круг и зашагала в сторону края поселения. Проводив взглядом ее упруго покачивающую попу, я перевел взгляд и встретился с глазами физика:

– Молодо-зелено, это она сгоряча, не серчайте, голубчик. Сейчас закончим голосование, и я торжественно поклянусь вам в верности. А потом клятву принесет и все остальное племя, – в глазах старика мне показалась мольба.

«А ведь он боится, что я могу рассердиться на девушку. Но к чему так стараться выдать ее за меня? Девушка самая красивая в поселении, за ее внимание будут биться лучшие охотники племени». Словно подтверждая мои слова, два молодых воина покинули вече, легким бегом последовав за Сед, уже скрывшейся из виду за околицей. «Сразу два Ромео, вниманием она точно не обделена».

Я переключил внимание на голосование, уже подходившее к концу. Даже без подсчета понятно, что подавляющее большинство не прочь объединиться. На Нака произвело впечатления наше оружие, а больше всего сам корабль, который ежесекундно находился под прицелом десятков глаз.

Александров встал: все племя поднялось на ноги. Сказав на местном наречии несколько фраз, он воздел к небу руку сжатую в кулак и троекратно прокричал:

– Рус, Рус, Рус!

– Лус, Рус, Лус, – невпопад и разноголосо ответили Нака, причем замена буквы Р на Л в нескольких голосах слышалась великолепно. «Еще и картавые, может, евреи», – ехидно проявил себя внутренний голос. «Сам ты еврей», – отмахнулся от него, потому что в этот момент Александров преклонил колено.

– Не нужно, Владимир Валентинович, встаньте, – попытался его поднять.

– Это церемония, не мешай, Макс, процессуальные нормы требуется соблюсти, – с этим словами Александров поднял мою ногу и легонько коснулся ею до своей головы.

«Ничего себе, а еще меня называл самовлюбленным. Я до такого не додумался», – хотел отпустить остроту, но от края поселения раздался крик. Нака моментально загалдели, обернувшись, увидел, как один из воинов, побежавший вслед за Сед, появился из-за юрт. С первого взгляда стало понятно, что приключилась беда. Позабыв о присяге верности, Нака рванули навстречу воину, который упал на руки соплеменников, произнеся одну фразу. Два слова я услышал отчетливо «Сед» и «хири».

– Хири, – взревел рядом со мной Александров. Рванувшись к нему, встряхнул старика:

– Что значит хири, и где Сед?

– Ее похитили хири, понимаешь, – не дожидаясь от меня ответа, старик начал раздавать указания своим воинам, бестолково бегавшим, размахивая оружием. От таких преследователей толка мало, отыскал глазами Бера:

– Бер, организуй преследование, бери только наших, от этих идиотов нет толка. Догоняйте меня, – рванул по направлению к околице. От последних юрт до опушки леса около сотни шагов: на самой опушке лежал труп второго воина, что последовал за Сед. Сломанные веточки говорили о том, что парень отчаянно защищался, земля в этом месте вся изрыта и испещрена следами босых ног. Еще до опушки леса меня догнал Бер вместе с двадцаткой спецназовцев. Чуть отставая, бежали и мои лучники, смешавшись с воинами Нака. Санчо без доспехов мог бежать наравне со мной, правда, на длинных дистанциях он выдыхался. Даже его огромные легкие не могли длительно обеспечивать кислородом такую гору мышц.

– Санчо, след, – мысленно показал картину, как по лесу волокут девушку черные дикари. А почему черные? Да просто привык, что кроманьонцы черные, потому и передал такой образ. Подоспел задыхающийся Александров:

– Макс, родной, спаси ее. Если у них появится минут двадцать на забаву, Сед умрет.

Меня словно обухом по голове ударили, мгновенно вспомнил смерть Ики, именно так поняв ученого.

– Вперед, – ринулся в чащу с шумом носорога, продирающегося через кусты, меня обогнал Санчо, сразу определивший верное направление. Его широкие ноздри яростно раздувались: он идет по запаху, догадался я. Если Санчо смог уловить чужой запах, то никакая охотничья собака не сравнится с ним.

Наш отряд растянулся: Санчо, я и Бер со спецназовцами вырвались вперед, крики следовавших за нами постепенно слабели. Лес в этом месте преимущественно лиственный, густых порослей мало, бурелом практически не встречается. Мы бежали минут двадцать, легкие горели, я чувствовал, что ноги слабеют, а сердце колотится, словно собирается выпрыгнуть из грудной клетки.