Юрий Ра - Жорж Милославский. Бабочка под сапогом

Да, думаю, в каждом воинском подразделении свои правила. Недавно в соседней части, у военных геодезистов, поставили на ремонт столовую, личный состав теперь ходит питаться к нам. Вроде такие же срочники и ходят строем, но посмотреть на это действо собирается всяк кто может. Впереди бредут молодые бойцы, вроде даже застегнутые, следом годовалые черпаки шкрябают по асфальту сапогами кое-как, а замыкают строй дедушки. Дедушки по жаркому времени расстегнуты чуть не до пупа, бляхи болтаются в районе яичек, руки в карманах. Насчет «в ногу – не в ногу» даже и речи нет. Самое удивительное, что вассальное право действует в полный рост, и офицеры нашей части никак не готовы, не могут или не хотят хоть как-то одернуть пришлых. А кадровым офицерам-геодезистам строй и дисциплина сильно вторичны. У них другой процесс в приоритете.

Так и в Советском Союзе развитой социализм выглядит – где-то уже коммунизм строят, где-то невест покупают, причем не более трех голов в одни руки, а где и рабство в полный рост. Немногочисленные казахи и узбеки в нашей батарее делятся особенностями быта такими, что парни из центральной России только языками цокают. У украинцев свои заморочки, тут в большинстве местные западенцы, центральная Украина представлена слабо. Вот и идут словесные баталии на тему мовы. Одни кричат, мол у вас не украинский язык, а венгерский с немецким пополам. Другие отвечают – ваш язык русский, а не украинский. Я от скуки и для интеллектуальной нагрузки учу классический радяньско-украинский суржик.

Под эти размышления присяга и всякое вокруг неё кончилось, у солдата выходной, осталось только личное оружие сдать и в увал.

– Милославский, бегом марш командиру части! – чего и следовало ожидать, Саенко не на гастроли приехал.

– Товарищ полковник, рядовой Милославский по вашему распоряжению прибыл!

– Ага, то-то, я смотрю, фамилия знакомая. Да, рядовой Милославский, фамилия твоя легко запоминается. Особенно при твоем языке.

– А что, Леонид Павлович, уже пересекались с моим комсомольцем?

– Твой комсомолец мне тут чуть революцию не устроил. Никак не мог решить, кого к стенке поставить, его или начальника столовой. – Полкан у нас какой революционный, гляди-ка.

– И какое решение приняли?

– Раз этот солдат разговаривает стоя, значит поставил не его. А подробности тут лишние, Михаил Батькович! Эй, Завгородний! Гони сюда своего сержанта какого-нибудь, пусть автомат заберет у твоего солдата. А то он так и будет за нами с оружием ходить. Решат, что я себе личную охрану завел.

– Есть, товарищ полковник!

– Так на чем мы с тобой остановились? Ты хочешь этого разгильдяя и бунтовщика перевести куда-то поближе к Туле? Или тут ему теплое местечко организовать? Давай честно, зачем тебе это? Кто-то отмазать чьего-то сыночка не смог, теперь тебя послали?

– Совсем не угадали, Леонид Павлович. У меня, и у всего комсомола на этом бунтовщике висит развитие нового спорта – исторического фехтования. Наверняка слышали про этот вид единоборств.

– Не в такой уж мы глуши живем, слышал. По ящику соревнования какие-то осмотрел даже. А он при чем? Ему же лет восемнадцать-девятнадцать всего, максимум двадцать.

– Ага, восемнадцать. Такой вот самородок на Тульской земле родился. Кстати, самый молодой инструктор обкома ВЛКСМ в стране. Если соревнования смотрели, то его могли видеть там. Без него в этом деле не обходится пока ничего. Вроде и отслужить обязан, и его работу за него никто не сделает.

– Ладно, Михаил. Понятно, что ничего не понятно. С вами партийными и комсомольскими работниками можно долго разговаривать, а у меня еще своя программа не закончилась – надо с родителями солдат, принявших присягу пообщаться. Сегодня забирай своего типуса в увольнительную, а завтра подходи часикам к десяти ноль-ноль в штаб, пообщаемся.

Всё это время я прогуливался рядом и грел уши. Резко Саенко решил ситуацию поправить – выдернуть меня в Тулу, чтоб я одной ногой типа служил, а по факту тащил свою работу. Это у нас крепостное право получается. Что на это сказать, даже не знаю. Главное, не уверен, что я хочу этого. А чего хочу, и сам не знаю. Комсомольско-спортивная карьера, семья и быт? В газетах информации мало, что творится в верхах, неясно, но есть ощущение того, что смерть одного из «прорабов перестройки» не отменила гибель империи, а только отсрочила. Социалистический блок в изоляции, союзники по этому самому блоку затаились и держат ножи в рукавах, ждут удобного момента. Один плюс, меньше публикаций в поддержку прогрессивных режимов Африки. Или просто деньги на Африку кончились? Так что выходит, что всё равно рванет, но чуть позже. А тут я такой умный трудоустроенный и с семьей в разрушенной стране. Нехорошо, надо что-то делать.