Юлия Маркова - Под знаком кометы

– Германцев последнее определение касается больше всего, – хмыкнул король. – Мне кажется, что, собираясь завоевать Аргентину, мой племянник Уильям ищет для себя и своих технизированных варваров выхода прямо через стену, не затрудняясь поиском двери. Даже если на помощь Германии будут мобилизованы все транспортные флоты Брестского Альянса, ему не удастся в разумные сроки перебросить в Южную Америку необходимое количество колонистов. Немцы в Германии будут размножаться быстрее, чем он будет успевать их вывозить прочь. Канаду, Австралию и Новую Зеландию мы заселяли в течение десятилетий, и при этом внутренняя рождаемость всегда превышала внешний приток. Скорее я поверю, что тем или иным способом лишние немцы переселятся в Россию. Эта страна гораздо ближе, и ее с Германией связывают великолепные железные дороги, которыми при хорошем управлении можно перевезти в несколько раз больше мигрантов, чем по морю. Не зря же господин Одинцов говорил, что Европа может войти в Россию и раствориться в ней, как кусочек сахарной головы растворяется в стакане кипятка.

– На самом деле этот господин имел в виду завоевание Европы Россией в случае последней тотальной войны, – ответила Виктория. – Но и переезд в Россию самой деятельной и умной части населения тоже укладывается в эту концепцию, потому что тогда никакое завоевание не потребуется, и через недолгое время Европа сама падет в русские руки. На самом деле Россия – это единственная страна в Европе, которая умеет наращивать свое национальное ядро, превращая в русских все прочие народы, даже те, с которыми она когда-то враждовала.

– И какой же из всего это вывод? – спросил король.

– Вывод простой, – сказала принцесса, – такой же особенностью переваривать чужеродных пришельцев обладают Североамериканские Соединенные Штаты. Добиваются наши кузены того же результата несколько иными методами, чем русские, но для первичного анализа это неважно. Вдобавок ко всему, их государство на североамериканском континенте находится в изолированном положении. С запада и востока янки граничат с двумя великими океанами, с юга – с бессильной Мексикой, а с севера – с нашей Канадой, которую им давно уже хочется завоевать. У нас же сейчас ресурсов для третьей англо-американской войны нет совершенно, и, честно говоря, Канада – не столь ценный актив, ради которого стоит устраивать драку насмерть.

– Именно поэтому я и предложил заключить в рамках Брестского Альянса «Соглашение об обеспечении безопасности колоний», – проворчал король. – Тот, кто раззявит пасть на нашу Канаду, будет иметь дело с племянницей Хельгой и ее миньонами. А это, скажу я тебе, удовольствие ниже среднего.

– Все верно, отец, поэтому наше будущее лет на пятьдесят вперед – это противостояние Брестского альянса равновеликой ему Североамериканской Торговой Империи. Иначе вопрос конкуренции с нашими кузенами не решается в принципе; по отдельности они способны задавить своей мощью любую европейскую державу. В новом мире германский и русский флоты будут драться не против нашего Роял Нави, а вместе с ним станут осаживать неумеренное могущество янки, которым в ближайшем будущем станет тесно в Новом Свете и захочется господства над всем миром. Знаешь, у русских из будущего есть поговорка, что паровозы надо давить, пока они просто чайники, и я согласна с этим мнением.

– Так получается, что Великобритания становится придатком Брестского альянса, а точнее, России? – недовольным тоном спросил британский король. – Мне, честно сказать, это не нравится.

– Мне тоже, – вздохнула британская принцесса, – но следует понимать, что в долгих играх больших парней унаследованное тобой от бабушки наше величие по большей части оказывается дутым. Такая уж мы нация – за тысячу лет не сумевшая сплавить в неразрушимый монолит даже население наших собственных островов, не говоря уже о колониях. Шотландцы и валлийцы у нас себе на уме, а ирландцы и вовсе активно враждебны. Национальное ядро у нас очень небольшое и непрерывно подвергающееся эрозии. И даже при таком положении дел твоя мать устроила войну в Южной Африке, сделав нашими непримиримыми врагами живущих там буров. В связи с этим мне трудно представить ситуацию, при которой Британия сможет снова выйти на траекторию роста. После того, как десять лет назад был пройден пик могущества нашей Империи, ее участь – одно лишь непрерывное ослабление, и мы можем только замедлить, но не остановить этот процесс. Медленнее всего он будет протекать, если мы максимально полно встроимся в Брестский альянс, постаравшись по возможности освободиться от всех ненужных обременений, и в тоже время мертвой хваткой будем держаться за все, что необходимо для выживания. Прости, отец, но свою задачу как будущей монархини я понимаю именно так.