Дмитрий Дашко - Мент. Оперативный простор

Мы оказались на мостовой. Дождь больше не лил как из ведра, только слегка моросил.

– Куда идти? – спросил я, озираясь.

– Тут недалеко, – ответила Катя и потащила за собой.

Я поднял воротник пиджака, способ согреться скорее символический, чем действенный.

Мы нырнули в одну арку, пропетляли среди колодцев, потом оказались у чёрного хода внешне непримечательного шестиэтажного дома с обшарпанными стенами, где местами штукатурка обсыпалась и явила под собой потрескавшийся кирпич.

Я честно пытался запомнить путь, но потом сдался – весь этот лабиринт обветшавших зданий никак не желал укладываться в голове. Надо будет самому поискать выходы через центральные улицы, авось тогда не буду блудить.

– Какой этаж? – поинтересовался я.

– Четвёртый. Вон там, – показала Катя, вскинув подбородок, – наши окна. Да, ты ничему не удивляйся. Нам здесь выделили жилплощадь от военшколы, дали комнату в квартире, где раньше жил какой-то стряпчий. Говорят, он подался в эмиграцию, живёт не то в Париже, не то в Берлине. Дом национализировали, прежних жильцов уплотнили. Пусть комната одна, зато большая и светлая, а ещё в ней есть печка. Военшкола выписывает нам дрова, так что зимой не мёрзнем, – улыбнулась Катя.

Я понимающе кивнул. Катю с мужем поселили в коммуналке. Так сейчас живёт почти вся страна, вернее – её городская часть.

В прошлом наша семья несколько лет провела в коммуналке, пока отцу не выделили квартиру. А до этого помню и общую кухню с несколькими газовыми плитами и график дежурств в уборной и душе.

С соседями нам повезло, мы дружили, проводили праздники вместе, отмечали дни рождения, ездили на природу, ходили на демонстрации. Быть может, время щадит нас. Мы забываем плохое, в памяти остаются лишь самые хорошие моменты, но почему-то мне кажется, что это был не самый плохой период моего детства. Хоть убей – не могу припомнить пьяных драк, склок и прочих дрязг. Как-то уживались, проявляли деликатность, при этом, как в деревне, все знали обо всех. Было что-то доброе и очень тёплое. Хотя… наверное, меня просто охватил приступ ностальгии по моему детству.

Мы вышли на лестницу, поднялись на четвёртый этаж и оказались на широкой площадке, где друг напротив друга, словно зеркальные отображения, находились две массивные двери. На каждой имелась кнопка звонка и табличка с надписью, кому из жильцов сколько раз звонить.

Катя поймала мой взгляд и ответила на невысказанный вопрос:

– Нам повезло – легко запомнить. Быстровы: четвёртый этаж – четыре звонка.

– Действительно, просто, – усмехнулся я.

– Как с соседями? Повезло? Она пожала плечами.

– Грех жаловаться. Нормальные соседи. Когда мужа арестовали, все приходили и поддерживали меня, очень сочувствовали. Даже подарили солёных огурцов.

Ключ, в отличие от моей общаги, под ковриком не держали. Катя брала его с собой. Она открыла общую дверь.

– Проходи.

– Только после тебя.

Сестра не стала спорить. Вошла первой, а я придержал дверь.

– Дверь запирать не надо, она сама захлопывается, – предупредила Катя. – Только, пожалуйста, не грохай. У меня один сосед работает сторожем – он постоянно дежурит по ночам и не любит, если его будят после смены.

– Сам такой, – понимающе кивнул я. – Сон – дело святое.

Мы крадучись прошли почти до конца коридора.

– Вот наша комната. – сказала Катя. – Посмотришь, как мы живём.

– Жду с нетерпением, – улыбнулся я.

– Обувь не снимай, я уехала в страшной спешке, не успела подмести и помыть пол.

– Боишься, что я натопчу тебе грязными портянками, – пошутил я.

Судя по улыбке Кати, эта шутка ещё не успела обрасти бородой.

– Вуаля, – сказала она, отпирая дверь.

Я не ожидал увидеть роскошные апартаменты, время, место и обстоятельства не располагали к такому. Но Кате удалось обойтись минимумом средств, чтобы сделать комнату уютной, а этот уют складывался из многих, зачастую мелких и не сразу различимых вещей: здесь подобранные в цвет обоям занавесочки, тут аккуратно заправленная кровать и клетчатый плед на диване, дорожка на полу, салфеточки на столе, какие-то вязаные штучки и прочие-прочие вроде бы мелочи, но как же они преображали это место!

– Ты молодчина, сестра! – сказал я. – У тебя здесь просто здорово! Завидую твоему мужу.

Катя улыбнулась.

– Приятно слышать от тебя, Жора, такие слова. Я боялась, что ты назовёшь мои старания пошлым мещанством.

– Ты плохо обо мне думаешь, сестрёнка.

– Так! – опомнилась Катя. – Только что хвасталась, какая я хозяйка, и совсем забыла, что гостя надо покормить и переодеть: ты ведь до нитки промок.