Сергей Васильев - Космодятел

– Мы фсё-таки плиски к велгам, – промычал я, по-новому ощущая длинный сильный язычок у себя во рту. – А што телают крили?

– Ядовитый шип на конце языка, – рассмеялась Треска, вернув язык в себя. – Но красные девки с клешнями тебе не понравятся, проказник. Ну и не пугайся зря, ты ведь тоже можешь убить руками, ногами и зубами. Мушу шею просто переломишь, а крилю вообще голову оторвёшь. Но такое никто не делает, мы же не дикие звери. У нас бластеры. Хотя пока не у русалок и макоков. А у нас и не будет, надеюсь, мы очень мирная и замкнутая раса, меня вывезли, но остальные уже тысяч сто лет в средневековье живут и в ус не дуют. Застряли в развитии цивилизации. Прекрасные томные принцы, которых похищают ручные драконы и спасают рыцарши, сытые довольные пейзане, честные щедрые торговцы, умелые счастливые ремесленники, никаких войн, а значит нет и развития. Полагаю, что это из-за главенства умных миролюбивых женщин.

Я, пресыщенный любовью и переполненный информацией, поцеловал улыбавшуюся засыпавшую Треску и вернулся в рубку. В несовершенный мир недоделанной полной страстей галактики. В рубке была только курившая сигарку Лулу, смотревшая на большую цветную голограмму в стороне от системы управления – значит есть всё-таки нормальный компьютер и голограммы, просто «живут» отдельно, и в случае какого облучения или другого форс-мажора их гибель не скажется на управляемости галеона. На голограмме в хороводе кружились два тяжёлых крейсера, прекрасных и вычурных надстройками и пушками, с вытянутыми корпусами метров по 400 длинной – это было написано на даргском. А ещё было написано, что крейсера кроков и вергов.

Проказница сообщила:

– Прекрасная военная пляска! Я даже скорость сбросила.

Моя гномочка указала на опущенный вниз рычаг перед креслом левого пилота, а потом протянула проказливую ручку к голограмме и нажала на какую-то голографическую кнопку. Я вздохнул, забрал сигарку, бросил на грязный «шо моя жизнь» пол, затоптал, сел в кресло, положил проказницу в розовом платьице себе на колени и начал молча шлёпать, а она молча проникалась моим запретом курения для маленьких дурочек, ха.

– Не мешаем, капитан? – весело поинтересовался дуэт рослой крокши и здоровенного верга в голограммах, но не вместе они, а в двух разных изображениях.

Я ошалело уставился на собеседников в разных, но одинаково красивых мундирах и в погонах с тремя звёздами с разными количествами лучей. Да уж… значит Лулу сеанс связи с крейсерами инициировала. Я отпустил мелкую дурочку, которая сердито встряхнулась… А может не такую и дурочку. Я сказал:

– Я Дятел, типа капитан. Мы только что… три… шесть галачасов назад сбежали с Тортуги, тайной пиратской базы. Она находится в кольце из астероидов вокруг газового гиганта, вертящегося вокруг нестабильной оранжевой звезды… Да мы по прямой летим… Нас ещё не должны были хватиться. Там много рабов. Есть наложницы вергянки, есть и рабы кроки… Координаты… попробую спросить, но спят у нас вроде все, устали.

– Не надо! – прорычал дуэт, и я видел как начали разворачиваться два крейсера. Продолжила крокша с яростно запылавшими глазами. – Благодарим, типакапитан Дятел. Счастливого пути! И у тебя термоядерный реактор дымит. Не взорвёшься, но можешь встать.

– А что это вы делали? – на всякий случай поинтересовался я.

– Верги патрулировали центр галактики в поисках пиратов, а мы летели на помощь крокам в войне с кальмами. Может и согласился бы их совет старейшин принять нашу помощь, там такие упёртые дуры, ха. Встретились, решили… письками померяться… Но теперь мы иначе повеселимся, – сообщила замерцавшая голограмма.

Я перевёл рычаг на полный ход, написал записку Треске, что надо курс сменить, нефиг летать по прямой. Затем сходил к термоядерному, оказывается, реактору. Почесал репу, пытаясь разобраться, что там барахлит, выпуская назад шлейф дыма. Похоже перегрев чего-то. Пощупал. Попинал. Поматерился. Взял опупенного размера гаечный ключ, и с размаху врезал по подозрительной трубе, которая была наполовину горячей, а наполовину холодной. Что-то прогромыхало по трубе, которая быстро стала холодной. Дым начал ослабевать.

Я вернулся в рубку, отнял сигарку у Лулу, затоптал, снял ремень, всыпал слегка, на этот раз задрав розовую юбочку. А потом взял шмыгавшую носом проказницу, перекинул через плечо и отправился спать, пошлёпывая попу на плече и напевая песенку.

Летели мы долго, двадцать шесть дней, очень не торопясь. И по ломаной траектории, как наш совет «старейшин» решил, пялясь в звёздные карты как бараны на новые ворота, и стараясь облететь опасные места, и где нас могут принять и запереть до выяснения. Пять дней просто болтались как дерьмо в открытом космосе, пока я не спеша, с перерывами, с помощью мастерства, интуиции и той самой матери чинил всё-таки сдохший термоядерный реактор и заодно подлатал как сумел пару маршевых двигателей, оставив на память и размышления всего-то три детальки. Благо сносных харчей от пиратов было полно, и немало отличных подарочных деликатесов от покойных мушей.