Александр Харников - Балтийская рапсодия

– А как там тебе живется? – спросил папа, подливая в рюмку нашего гостя водочку. – У нас тут нахваливают и все никак нахвалить не могут заморские порядки.

– Зарплаты, как ты знаешь, у нас хорошие, но жилье страшно дорогое, еда тоже недешевая и не очень вкусная. Но главное, люди в основном малоинтересные. А те, кто туда приезжает, ожидают золотые горы, а оказывается, что не все то золото, что блестит…

Многие и начинают чернить родину, чтобы хоть как-нибудь оправдать свой отъезд. Некоторые возвращаются назад, домой. Я вот тоже решил – как только уйду на пенсию, сразу же вернусь на родину. И жена не против. Вот Колька мой вряд ли захочет – мальчик, увы, растет американцем… В голове лишь американский футбол, баскетбол и бейсбол. Раньше ходил в воскресную школу при церкви, теперь у него по выходным обычно соревнования.

То есть этот вот Николай Максимыч и есть тот самый Колька. Я вспомнил, как при первой нашей встрече я спросил у него, кто он – американец или русский. Ответ его меня обрадовал:

– Вообще-то и то, и другое. Но если придется выбирать, то я все же русский.

Да, подумал я, тогда был бейсбол в голове, а все равно остался нашим. Поэтому я и не очень противился, когда срочно потребовалось доставить сюда ноут c материалами для императора, и Юра предложил, чтобы привез их Ник, добавив туда кое-что из его собственной коллекции.

Ник пожал мне руку и сказал, протягивая мне один из рюкзаков:

– Господин капитан, вот ваш ноут.

– Ник, а вы не сын профессора Максима Домбровского? – поинтересовался я.

– Да, – удивился он.

– Тогда я знаю вашего отца. Они с моим отцом – друзья детства. Кстати, давай лучше на ты. Зови меня Женя.

– Ник, – ответил он. – Или Коля. Так меня родители называли.

– Пойдем, выпьем по кружечке чая и обсудим наши текущие задачи. А о родителях поговорим позже, думаю, у нас будет на это время.

Чай здесь делали отменный – такой, как у нас продаётся только в лучших магазинах, а еще из самовара на дровах, да в серебряных подстаканниках… Лепота!

Отпив глоточек, я объяснил Коле, что завтра в половину пятого утра мы уходим на «Денисе Давыдове» с императором в Питер, и что по дороге должны будем его ознакомить с тем, что произошло в нашей истории в Крымскую войну и после нее. И что Ник мне поможет презентовать эти материалы.

– Жень, а почему именно я?

– Это Юра предложил. Хочет из тебя сделать лейб-репортера при императоре. Так мне, во всяком случае, кажется. Скучно не будет – Николай человек умный и толковый, и если ты ему понравишься…

Он вдруг посмотрел на меня с какой-то грустью.

– Жень, а как ты думаешь, будет война в Крыму?

– Скорее всего, будет, – ответил я. – Наполеончик наверняка захочет отыграться за здешнее унижение, да и Виктория точит зуб на нашего императора, тем более у нее в числе приближенных Пальмерстон и другие русофобы. А что?

– Жень, я бы лучше туда съездил. В Крыму хотелось бы поработать…

– Там тепло, красиво, интересно… Я согласен, но ты знаешь, что там стреляют. Или будут стрелять. И убить могут. Думаю, там будет куда серьезнее, чем было на Балтике.

– А мне похрен, – было видно, что последнее слово он произнес как-то неуверенно – ругаться его родители явно не учили. Я вдруг сопоставил его грусть с этим непривычным для него выражением и спросил:

– Несчастная любовь?

Николай густо покраснел.

– Не надо об этом.

– Ладно, не буду. Кстати, не знаешь – ты не родственник Николая Витольдовича Домбровского, который воевал в Болгарии?

Ник удивился.

– Был у меня один такой прапрапрадед – у дяди до сих пор висит его портрет, с орденами и в форме. Он потом еще женился на дочери подполковника Алексеева. Меня назвали в честь прадеда, а его – в честь Николая Витольдовича.

Я усмехнулся.

– Ну, тогда мы с тобой родственники, хоть и дальние. На другой дочери Алексеева женился один из моих прапрапрадедов. А сам Алексеев пока в Волынском полку, в Ораниенбауме.

– Ух ты! Интересно будет познакомиться с предком.

– Да он нас с тобой сейчас помладше будет. Я его видел, но с ним об этом не говорил. А то, знаешь, странно было бы – вот так, с бухты-барахты: здравствуйте, я ваш прапраправнук.

Ладно, об этом потом. А пока мы с тобой проведем генеральную репетицию нашей презентации государю императору, и на боковую – на «Давыдове» тебе нужно быть не позже четырех утра.

21 (9) августа 1854 года.

Финский залив. Борту МДК «Денис Давыдов»