Алексей Поганец - Забытая федерация

– Давайте, согласен.

– Ты чего? Ты же не сможешь воспользоваться ей. Чтобы ее захватить, столько денег нужно. Проще новую купить и туда доставить. Они же не просто так от нее отказались, – удивилась подруга.

– Мне подойдет.

– Ну и чудно. Пошли тогда в беседку, морские дары, на гриле пожаренные, попробуем. Заодно расскажешь, почему от турниров отказываешься, – обрадовался Ден.

Как только мы вернулись в бунгало, влетел Гном.

– Пойдемте быстрее, тут на местных морских животных катания устраивают.

В общем, нам скучать тут не приходилось. Вернулись в бунгало уже затемно. А утром…

– Рота, подъем!

Я, наученный горьким опытом, шорты положил, что называется, по ходу движения. Шустро влетел в них.

– Рота, подъем касается всех.

Остроухую выгнул разряд тока.

– Не дождетесь, не сломаете меня, хоть совсем убейте. Не встану.

Я вдруг понял, что если Сенсей будет бить Остроухую током, я не вытерплю. Не знаю, что сделаю, но просто так не оставлю, одно дело – подбадривающий разряд, другое – когда твою девушку при тебе истязают. Слава богу, Сенсей был учитель, а не мучитель, и к каждому находил свой подход.

– Наивная, – усмехнулся он, подошел и сказал ей что-то на ухо.

– Гад! – в сердцах высказалась Остроухая и вскочила с кровати.

– Пошли, они без нас справятся, – сказал Сенсей, оставляя с Остроухой свою полупрозрачную копию.

Я бегал по берегу, посматривая, что там делает Остроухая. Для нее программа была более щадящей. Немного бега, остальное больше на йогу похоже. Вот бы мне такую программу.

– Размечтался, давай отжимания.

Наконец-то мы вместе приступили к водным процедурам.

– Идиот, для чего ты мне это подсадил. Я же теперь никогда не смогу до десяти часов в кровати проваляться.

Я подошел, обнял.

– Привыкнешь. Это же на пользу.

– Не хочу я никакую пользу, убери его от меня.

– А что он тебе на ушко сказал?

Остроухая как-то сразу изменилась.

– Прости, не скажу.

– Ты же сама говорила, что недомолвок у нас быть не должно.

– У тебя есть тайны, которые мне не можешь рассказать.

– Есть.

– Вот и у меня есть. Я тебе не могу сказать. Поверь, это никак не связано с другими мужиками.

– Да я даже и не думал об этом. И вообще, я еще дуюсь.

– Не, не, не прокатит уже.

– Я попробую.

– Отстань от меня, маньяк.

Я подхватил Остроухую на руки и понес в бунгало.

Дни пролетали очень быстро. Как ни пытались их растягивать, ничего не получалось. Что целыми днями ходили по экскурсиям, что лежали целый день в кровати. Дни летели. Вот пролетела церемония награждения, ничем выдающимся не запомнилась. Собрали нас, несколько сотен человек. Раздали награды. Даже не император вручал, а доверенное лицо. У меня на сети появилась отметка, что я стал владельцем станции. Хоть бесполезной, но недвижимость, в крайнем случае продам.

Гном вернулся на планету, у него дела. Оставил мне контакт человека, который грузовики в нашу систему отправляет. Это чтобы я улетел отсюда подешевле.

Мне же спешить было некуда. Остроухая оплатила бунгало еще на неделю. Если не считать утренних ругательств, занятий спортом, иногда с попытками утопить меня, то это время смело можно назвать райским. Я даже был согласен на все, даже уехать к Остроухой на условиях ее деда.

Все как всегда решилось быстро и не в мою пользу. Подходя в очередной раз к такси, я ясно почувствовал ловушку. Подхватив Остроухую через плечо, как мешок с картошкой, побежал до ближайшего большого камня, бросил ничего не понимающую Остроухую так, что пару внутренностей, наверно, отбил, и сам упал сверху, прижимая ее голову к земле.

– Ты чего? – отдышавшись, спросила она. Ничего не происходило.

– Открой шире рот.

– Отпу…

Взрыв долбанул по ушам и дернул по ступне. Сверху на нас посыпались песок, и пара увесистых камней упали мне на спину и один задел бок. Спина не болела, а вот боку было очень больно, слегка болела ступня. Тут с собой аптечки не таскали, она была в бунгало. Я ощупал бок. Кровит, но нестрашно, так, кожу содрало.

– Ты живая? – спросил я сквозь звон в ушах.

– Что? – крикнула мне в ответ Остроухая. Ясно, уши-то у нее чувствительнее моих.

Я сполз с нее, осматривая повреждения на Остроухой и в округе. Стоянки не было, с бунгало посдувало все декорации. Остался голый пластобетон. Остроухая села, держась за уши, и вдруг завизжала, уставившись мне на ногу. Я посмотрел туда же. Ерш твою медь! А ступни-то почти целиком не было. С обрубка толчками вытекала кровь. Как только увидел, так боль сразу почувствовал, до этого только саднило.