Татьяна Андрианова - Попаданка на бис. Том 2

– На тигре? – рассмеялся Виллэль. – Почему на тигре?

– Хорошо. Могу на левбае. Не принципиально, – выдвинула следующее предложение я. – А то чувствую себя Пеструшкой какой-то.

– Какой пеструшкой? – впал в недоумение он, нежно поглаживая мою спину пальцами.

Я уютно устроилась у него на груди, вдыхая мускусный запах его кожи:

– Ну, я когда маленькая была, то ездила к бабушке в деревню, а у нее были куры. Причем куры все были белые, а одна – пестренькая. Красивая такая. Перышки все темные, а на самом кончике каждого будто белый полумесяц нарисован. А петух был большой, красивый, разноцветный, с ярко-оранжевыми перьями на горле. Так вот пеструшку он выделял особо. Беленьких он топтал, где застал, а ее гонял по селу почем зря. Пока кругов десять не нарежут – не успокаивался. Понятия не имею, почему он так делал, но она потом под машину попала. Бабушка так и сказала: «Она предпочла смерть такому издевательству». Петя потом долго тосковал… М-да… Вот такая она, любовь.

– Прости. Я упустил, а кто такой Петя? – поинтересовался Виллэль, практически рыдающий от смеха над душещипательной историей трагично окончившейся куриной любви.

Никакого понятия о романтике у некоторых. Впрочем, как и сочувствия.

– Петух, разумеется. Загнал жену до смерти.

– Хорошо. Намек понял. Постараюсь держать себя в руках, – согласился эльф.

И к моему разочарованию, слово свое сдержал. На этот раз догонять не стал.

Виллэль стоял на горном склоне и напряженно вглядывался в ночную тьму: туда, где среди снегов маячила маленькая фигурка эльфийки в сопровождении левбая. Он все-таки отпустил Эймэль. Он смог это сделать и сам удивлялся этому. Эльф едва сдерживался, чтобы не броситься вслед, нагнать, пока не ушла слишком далеко, перебросить через плечо, вернуть обратно на мягкие медвежьи шкуры, зацеловать до бесчувствия и любить до изнеможения. Единственное, что удерживало, – это осознание того, что жена слишком недавно потеряла невинность, и он опасался ей навредить излишним рвением. Ужасно, если она пострадает из-за банальной несдержанности. Удивительно, но, когда дело касается Вероники, его хваленый самоконтроль Тени летит к демонам, и он начинает вести себя как подросток, впервые познавший женщину.

«Теперь она считает меня извращенцем, причем извращенцем неловким, – с досадой подумал он, припоминая свое падение в озере. – Возможно, это все действие брачной татуировки».

Действительно, сильная магия драконов вполне могла стать причиной невероятной тяги к избраннице. Он отпустил ее с невероятным трудом, будто по живому резал. Хотя ей предстояло всего лишь дойти до лагеря в сопровождении левбая, а не ехать с дипломатической миссией к каннибалам.

«Ника права. Я ее слишком опекаю, – скрепя сердце, согласился Виллэль. – Если и дальше продолжать в том же духе, она взбунтуется, наплюет на все и сбежит».

Бежать к клану Тигриных всадников наперегонки Виллэлю не улыбалось. Они только достигли некоторого прогресса во взаимоотношениях, а побег станет гигантским шагом назад.

Но, видят боги, как же тяжело смотреть ей вслед. Он все еще ощущал ее сладкий вкус на своих губах. Чувствовал присущей ей запах орхидей – невероятная смесь пряностей, шоколада, ванили и меда.

Теперь Виллэль понимал драконов, норовящих похитить своих избранниц, спрятать подальше от посторонних глаз и ревниво охранять их покой. Как только его Светозарность может жить рядом с избранницей, день за днем наблюдая, как она счастлива с другим, рожает, воспитывает детей от другого мужчины, и не тронулся умом? Сам Виллэль не обладал ни таким терпением, ни великодушием и мириться с наличием соперника не станет.

«Других мужчин в жизни Вероники не будет, – твердо решил он. – Даже если придется планомерно убивать всех мечтающих завоевать ее благосклонность. Рано или поздно она поймет – я для нее лучший вариант и брачный браслет станет брачной татуировкой. Нужно просто немного подождать. Ну и разумеется, своевременно избавляться от излишне ретивых претендентов на избранницу».

Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, он окончательно взял себя в руки, отвернулся и мягко, бесшумно ступая по камням, отправился в противоположную от лагеря сторону. Настало время охоты.

«Капец. Я вышла замуж за сексуального маньяка. Иначе как объяснить то, что произошло в пещере? Раньше я никогда не вдохновляла мужчин на подобные марафоны, даже когда моя грудь была соблазнительно третьего размера, а ягодицы накачаны многочисленными приседаниями с утяжелением, – так размышляла я, бредя зигзагами на трясущихся ногах по белому снежному безмолвию. – И это эльф? Они же на вид холодные как сосульки. В „Тысяче шагов леди к совершенству“ пишут, мол, муж к жене должен входить только раз в месяц, в специально высчитанный целителями для зачатия наследников день. Типа редко, но метко. А тут такой невероятный темперамент. Или он решил за один раз выложиться по полной программе? Кто их, эльфов, разберет. Одним словом – „нелюди“».