Виталий Храмов - Сегодня - позавчера (СИ)

Тихий шорох шагов по опилкам.

- Как вы тут ориентируетесь, я ничего не вижу.

- Тут лампа горела, но мы её в первую очередь разбили.

Я зажёг спичку, нашел лампу. Топливо из неё уже натекло на ящик, на котором она и стояла. Хорошо - потухла лампа, а то полыхнуло бы. Эта лесопилка - большой склад дров. Горело бы так, что из космоса было бы видно, не то, что из деревни. Стекло разбито, но лампу зажёг. Коптила, но горела. Не рванула бы.

Огляделся. Оказался я в какой-то конторке, отгороженной от остального цеха стеной из горбыля, обшитой мешковиной. Немцы спали на лавках, один - на столе. Теперь на них же и лежали мертвыми. Автоматы стояли прислонённые к столу, два пулемёта с дырчатыми кожухами на стволе - у выхода, на сошках. Тут же цинки с лентами.

- А который живой?

- Тот, что на столе. Решили, что он - главный.

- Раз выше всех лежал - значит главный? А где этот зассанец спал?

Шило удивлённо закрутил головой. Места больше нет.

- Он на опилках спал. Там я ещё одного приголубил. С перепугу так запутался в брезенте, которым укрывался, что сам себя головой о станок ударил. Я добил, - доложил один из бойцов Шила, невысокий крепыш, кажется Валерой зовут, но больше - Вареником.

- Плохо, Семёнов, плохо. Одного фрица прозевали, а он мог нас всех одной очередью положить, тревогу поднять. Сразу надо все закутки проверять! Лампу уронили, чуть лесопилку не сожгли - был бы такой сигнальный костёр! Плохо. Это нам трижды сегодня крупно повезло - лампа потухла, этот сам себя обезвредил - твою работу, Шило, выполнил, и этот, что отлить вышел. Чуть раньше мы часового застрели - а этот не спал, схватил бы пулемёт - и было бы вам Бородино. Повезло, но везти постоянно не может. В другой раз удача может быть не на нашей стороне, тогда что? Уяснил, старший лейтенант Семенов?

- Уяснил.

- Кто из вас немецкий знает? А как же мы его допрашивать будем? Нет, я не знаю немецкого. Да с чего ты взял?

- Я немного знаю. В школе учил, мать помогала, - подошёл Кадет.

- Четвёртый раз повезло. Эх, Шило, Шило. Что же ты за сыщик такой - прокол на проколе? В разведгруппе ни одного переводчика? Ты как их допрашивать собирался? Телепатически? Иди, герой, периметр обеспечь. Изучить трофейные пулемёты срочно. Если не ошибаюсь - МГ-34. Зверь - машина. Сенокосилку заменить может. О, печка! Горячая ещё. Только потухла. Слышь, Шило, ты почему здесь ещё? Ладно, погодь. Периметр расставь, трофейные плащи им раздай. Остальных сюда гони - пусть обсохнут пока. И почаще людей меняй.

Шило ушёл.

- Ребят, давай, эту падаль освобождайте от наших трофеев, то есть, раздевайте до нижнего белья, пока не окоченели, и выносите эти куски дерьма подальше. Этого свяжите и тоже вынесите. Нечего падали рядом с людьми делать.

- А зачем нам их шмотки?

- Маскарад будем делать. А может - не будем. Но, возможность будет. Трофеи - в кучу. Мы не грабители, не мародёры. Трофеи собираем централизованно и так же распределяем. Всегда хотел встать на довольствие не только к НКВД, но и к Гитлеру. Пусть снабжает. Мельник - печка. Что вылупился - мухой! Дверку не закрывай - пусть свет будет. Кадет, бери лампу, пойдём общаться вслух с недобитком.

Я с интересом рассматривал немца, что сжался у пилорамы. Светлые волосы, светлые глаза (при пляшущем свете масляной лампы много не разглядишь), обычное европейское лицо. На улице встретил бы - прошёл мимо. Такой же как и я. Ариец, гля!

- Кадет, скажи ему - орать не будет - кляп вынем.

Мишка долго думал. Фраза явно не из школьной программы. И я тоже, с придурью. Пошёл в разведку без переводчика. Как информацию добывать? По-английски их допрашивать? Так его я тоже в пределах школы знаю. Ну, ещё из фильмов и игр, типа: "айл би бэк". А по-немецки только и знаю: "Гитлер капут", "хенде хох", "айн, двай, полицай". А, ещё "арбайтен", типа "работай!". Много не поговоришь.

Мишка что-то сказал, немец закивал. Я осторожно вынул тряпку (его же пилотку) из его рта. Немец часто задышал.

- Спроси - кто он такой, номер части?

Мишка переводил. Немец заговорил хриплым голосом. Ну, что за противный язык у них! На их языке только ругаться хорошо. Хуже только змеиное шипение польского. Что-то он много балаболит.

- Что он там буробит?

- Предлагает сдаться. Тепло, еду обещает. И всё такое.

- Понятно, дальше не надо. Знаю я, что такое их гостеприимство. Обратно ему эту тряпку запихай в рот. Не для этого вынимали. Ну, каков, а? Наглец! Ещё немец не пуганный. Это - поправимо. Хорошенько запхни, чтоб не пикнул. Сейчас я ему покажу наше, русское, гостеприимство к незваным гостям. Ноги ему свяжи, сапоги сними.