Виталий Храмов - Сегодня - позавчера (СИ)

Поднял трубку телефона, покрутил:

- Что там, Глаз?

- Тихо, пока, - ответил наблюдатель из бывшего НП комбата.

Ну, вот, опять жди.

- Воздух!

Ну, наконец-то!

Восемь самолётов не спеша прилетели с северо-запада, пролетели над нами, развернулись, перевернувшись через крыло, во-о! Завыли! Тут же землю сотрясли сильные взрывы. И ещё! И ещё! Хорошо хоть отбомбились по нашим вчерашним позициям, на той стороне высотки. А там у нас лишь несколько дзотов с трофейными пулемётами осталось обитаемо.

Когда бомбить перестали, стали штурмовать, заливая, теперь уже наши позиции из пушек и пулемётов. Но, мои ребята молодцы - сидели по норкам тихо, как мыши. Никто не бегал бестолково в панике, как в фильмах про войну показывают, правда и не стреляли в самолёты. А те от безнаказанности совсем оборзели - чуть брюхом гребень высотки не цепляли, выходя из пикирования. Это уже наглость, за которую нужно наказывать!

- Дай сюда! - я выхватил пулемёт из рук пулемётчика, сидевшего рядом, сжавшись. Выскочил из-под защиты накатов шпал. Осталось дождаться момента. Если и не собью гала, напугаю точно.

Раскрыл сошки, поставил пулемёт на перекрытие дзота. Вот, этот может быть и моим клиентом. Самолет с изломленными крыльями, неубранными шасси в обтекателях, заходил прямо на меня. Страшно, блин, ах спина похолодела! И руки сразу увлажнились. Ничё! Терпимо! Я ловил его в прицел. А он, может быть, меня. Я пока не стрелял.

Он начал первый. Огненные трассы потянулись от самолёта, но не в меня, выше. Я всё ждал. Я уже видел самолёт во всех подробностях, полупрозрачный круг винта, видел каждую заклёпку, голову пилота, даже разглядел вылетающие гильзы. Пора! Я дал очередь, целя прямо перед винтом, с опережением. Попал, не попал? Плохо, что пули не трассирующие.

Самолёт с ревом пронёсся над головой. Я быстро развернулся, сев на зад, выставив пулемёт. Самолёт выходил из пикирования. А я в него долбил из пулемёта. Во! Ура! От самолёта полетели ошмётки, он дёрнулся, резко заложил на крыло. От него потянулась серебряная ленточка - что-то вытекало, значит, что-то я пробил. Самолёт, как заложил на крыло, так и кувыркнулся. И это у самой земли. Пока я вставал, услышал удар. Выглянул - самолёт врезался в землю метрах в 300-х. Начинал разгораться.

- Медведь самолёт сбил! Ура! - завопил тот самый пулемётчик.

- Ура! - прокатилось по окопам.

- А должен был ты сбить! - ответил я ему, возвращая пулемёт с пустым диском, - это не сложно - он совсем не бронирован.

Ага, а у самого сердце от радости из горла выпрыгивает. Я! Я! Я - Самолёт! Сбил! Я сбил самолёт! Ахренеть! Руки затряслись, на разом ослабших ногах прошёл в землянку, под крышу, сел на патронный ящик. Кругом стояла трескотня стрельбы - моему примеру последовали другие. Попадут не попадут - а отповедь от наглости фашистские стервятники получат. Не будут так снижаться.

- Улетают! - пронёсся радостный крик.

- В укрытие! - заревел я так громко, как смог. Услышал, как моя команда передаётся по цепи.

Угадал - в воздухе свист, взрыв! Артподготовка. Молотить будут от души. С самолётов им теперь передадут ориентиры для стрельбы.

- Держи штаны сухими, ребята! - крикнул я. Кто меня услышит? Такой грохот стоит. Засёк время.

Ждём. Боясь, трясусь. От взрывов и страха - тошнит. Самое время молиться, но я ни одной молитвы не знаю.

Пулемётчик рядом со мной тихо скулил, закрыв глаза и обняв пулемёт. Его второй номер сжался в углу, лицо закрыл ладонями, уткнул в колени, вздрагивал при каждом близком взрыве.

Молитв я не знаю. А хотелось изгнать страх как-то. Не выть же? И я запел:

В тёмно-синем лесу,

Где трепещут осины,

Где с дубов-колдунов

Облетает листва

Косят зайцы траву

Трын-траву на поляне

И при этом напевают странные слова:

А нам всё равно!

А нам всё равно!

Пусть боимся мы волка и сову!

Дело есть у нас - в самый жуткий час

Мы волшебную косим трын-траву!

Пулемётчик смотрел на меня, как на психа, его помощник сквозь приоткрытые пальцы, с испугом. А я заводился. Потом вскочил и попытался изобразить в тесноте дзота танец Никулина:

Храбрым станет тот, кто три раза в год

В самый жуткий час косит трын-траву!

Второй номер убрал руки от лица, стал хлопать мне в ладоши, пулемётчик подпрыгивал на месте.

Все напасти нам будут трын-трава!

Я церемонно поклонился. Мне рукоплескали.

- Ну, полегчало?

- Ага!

И тут бухнуло совсем рядом. Меня швырнуло на пулемётчика, сверху засыпало землёй.

- Живы?