Виталий Храмов - Сегодня - позавчера. Трилогия. (СИ)

- А потом что?

- Почти ничего. Пригнали нас в другой лагерь. Там нас гоняли железную дорогу чинить и вагоны разгружать. Кормили уже лучше. Правда, только тех, кто на работу ходить мог.

- А тебя? У тебя же рука была?

- А жрать-то охота! Ходил тоже на ремонт дороги. Шпалы и рельсы веревкой таскал. Как бурлак. Как ты думаешь - это является сотрудничеством с врагом?

- Хм-м. Даже не знаю.

- Вот. Видишь, я ещё и на немца пахал.

- Да, нет. Вот если бы ты к ним на службу перешёл. Предлагали?

- Заставляли.

- А ты?

- Смешной ты! Как ты думаешь, если бы я согласился, признался бы тебе?

- Бывает. Признаются. Они к немцам переходят, потом к нам перебегают.

- Нет. Там высокий входной порог.

- Что высокий?

- Чтобы немцам служить, надо своего грохнуть на фотокамеру.

- Да ты что? Вот суки!

- А ты?

- А меня так отметелили, что я кровью ходил. И нос опять сломали.

- Как же ты так?

- Чтоб сразу отстали от меня и не лезли ко мне с гнилью, я нахамил.

- Как?

- Спросил, что они будут делать, когда наши вернуться?

- И всё?

- Это тебе - всё. А им - больно стало. Потому - они сделали больно мне.

Начало игры. Расстановка фигур.

Было там ещё кое-что, дознаватель ты доморощенный, но нет у тебя такого допуска. Там был Вилли. В той машине хромированной был Вилли. Он тут давеча сильно обломился - ему привезли труп Медведя. А он - не поверил. Видно, знает, что Медведь из гордого скотландского клана МакКлаудов, бессмертных горцев. Он давно просил всех пленных с этого участка фронта к нему направлять для сбора данных. Но, видимо легендарный немецкий порядок всё же является больше легендой, чем порядком. Потому он лично мотался по отстойникам, допрашивая пленных с "Медвежьего Котла".

Так он и расстрел наш остановил. Из пяти десятков, взятых немцами вместе со мной до собеседования с Вилли дожили лишь семеро. Так получилось, что прежде чем заклинить, пулемёт прошил именно эту группу пленных.

Нас отсортировали от остальных, отогнали отдельно, заперли в сарае и по одному тягали на допрос. Обратно не возвращали. Я был предпоследним.

Дознаватель был в немецкой форме, но по-русски говорил без акцента. Опять то же - ФИО, Љ части, и т.д. и т.п. Только потом дошли до самого интересного, когда вошёл заматеревший Вилли - что я знаю о егерях и их командире Медведе.

Вилли, ты изменился. И не в лучшую сторону. Хромает - колено не работает, на руке - чёрная перчатка, вид бледный, нездоровый, безумный блеск в глазах. Если этот кокаинщик меня узнает - писец ежику.

Так, я - Ваня Кэноби. Играем по Станиславскому.

- Видел егерей. Хорошо воюют. Оснащены они хорошо. Ремни всякие. Карабины автоматические. Танки разные. Мы у них позиции постоянно принимали. Командира их видел. Большой такой. Как медведь. Куртка кожаная такая, укороченная. Слепой он.

- Слепой?

- Ну, очки у него такие, как у слепых - непрозрачные, чёрные. И морда вся обгорелая. В кепи ходил, а не в фуражке. Злой, как чёрт! Чуть не по его - сразу дерётся! И пулемёт постоянно таскает. В его руках пулемёт, как игрушка.

- Насколько близко ты его видел?

- Не, не близко. Эти пятнистые вокруг него постоянно крутятся, никого близко не подпускают.

- У тебя тоже пятнистые штаны.

- Хорошие. Были. У егерей выменял. Дорого. Шмат сала отдал, кисет самосада и одиннадцать банок американской тушёнки.

- Одиннадцать? Почему одиннадцать?

- Всё что было. Хорошие штаны. С карманами. Удобные. Жаль, ботинки не на что было менять. Ботинки - ещё лучше. А мои совсем истрепались. А старшина, сука, новые жилил, гад. Небось, пропил, гнида.

- Что ещё можешь рассказать?

- Я не знаю больше ничего.

- Твоя жизнь зависит от того, нужен ты нам или нет.

- Я скажу. Всё скажу. Что нужно - скажу!

Они спрашивали, я дуриком прикидывался. Водил вокруг, да около. А сам всё соображал лихорадочно - узнал, не узнал? Как он меня может узнать? Тогда я был седым? Вроде, нет. Глаза у меня тогда другого цвета были. Пальцы все были на руках. Да, и обе руки работали. Был я тогда тоньше, стройнее на болотной диете. Это за этот год я мяса нарастил на медвежьем сале. Опять же, рожа у меня - разбита, нос сломан несколько раз, набок стоит. Или узнает? Почему молчит всё время? Даже не смотрит на меня. Как и я на него стараюсь не смотреть. Вот, если узнает - вот ему пруха начнётся!

Подожди, а что он обо мне знает? Ну, был недобитый красный командир, что подобрал в болотах пришельца из будущего. А, он же даже не знает, что Голума мы не довели. Я не довёл. Или смог опознать его тело?