Виталий Храмов - Сегодня - позавчера. Трилогия. (СИ)

Одним словом: анархия - мать порядка! Оставил я оперативную группу фронтового подчинения Медведя обезглавленной. Что кто хочешь - то и делай! Можешь в атаку идти, можешь идти спать, можешь кричать: "Шеф, шеф, всё пропало!" и бежать в тыл - не кому: остановить, проконтролировать, успокоить, расстрелять, тьфу, опять мысль не туда свернула! Так и маньяком Чикотилом стать можно. Или этим, как его, что молчал ягнят, а, Наггибал Лестер! Или Ганнибал Лобстер? Или он мочил ягнят? В сортире. Вот зверь! Бараны-то тут при чём?

Вернулись в "окружение" почти без потерь. На время моего "отсутствия" маршем рулил Кадет, по старой, "в тылу врага", привычке перехватив бразды правления. Поэтому и проскочили в игольчатое ушко. Орден Суворова ему за это. Представление на орден. Тут как раз в Красной Звезде печатали о введении командирских наград.

А преследователей встретили залпы замаскированных батарей с заранее подготовленных позиций. Немцы утёрли слюни и кровавую юшку, отошли, стали закрепляться. Оставив чадить остова разбитых танков перед нашими позициями.

Мое несознательное тело было сдано на руки жене, как супруге и медику, для приведения в боеспособное состояние. Процесс "приведения" затянулся до утра. Это моё сознание было зациклено внутрь себя, а физиология вполне адекватно работала. Даже лучше, чем с самим мной в моей голове. Чем супруга и не преминула воспользоваться. Моим телом воспользоваться. На время моего отсутствия взять от меня всё, что я не додал за этот медовый месяц. Мы же молодожёны, ёпти, у нас идёт медовый месяц, а прямыми последствиями супружества почти и не занимались! Война, будь она неладна!

Ни хрена оно не красит! Как ты достал, Громозека, каждое утро мычать этот мотив!

- Пару раундов? - спросил он, приглашая меня на нашу привычную утреннюю тренировку, - За тобой должок. Ты мне за козла ответишь!

- Отстань! И я тебя бараном назвал, а не козлом. У меня и так ощущение, что меня целый день били, а потом ещё и всю ночь имели.

- Так и было, - пожал плечами мой охранник, - это с тебя пенни за супружеский долг брали. Да, проценты в этой кассе - ого-го! Ближе 30 метров к палатке подойти было нельзя - столбняк нападал.

- Пошёл ты! Пошляк! И вообще - никого не касается!

- Да я чё? Я - ничё! Я завидую просто. И Дашу отымел, и докторш...

Удар в челюсть опрокинул его на землю, он перекатился ещё назад, встал на ноги и кинулся на меня. махались молча, в полный контакт, без выкрутасов, но с полной отдачей, с чувством, толком, расстановкой.

И всё же надолго меня не хватило. Я - первый сдулся:

- Стоп! - и поднял руки.

И молниеносно получил в корпус. Так, что свет погас. Громозека помог мне подняться:

- Лучше?

- Да, отпустило. Я, наверное, полный псих - чтобы прийти в себя, надо хорошенько подраться.

- Не, это обычное дело, - пожал плечами Громозека, снимая с дерева полотенце и поднимая ведро с водой.

- Ты должен меня охранять, а не бить, - заявил я ему, намыливая лицо.

- Да кто тебе сказал? Охранять тебя! Нужен ты! Я - вообще тут случайно, мимо шёл, слышу звуки интересные, подслушал, а этот ревнивец - драться. Ну, никакого воспитания!

Ржали вместе.

- Давно она ушла?

- Затемно ещё. Морда - как у кота, что кило сметаны съел!

- Это у тебя морда. А у неё - мордашка. Довольно симпатичная.

- Та я не спорю!

- Вот и молчи!

- Вот и молчу. Кто звонил - говорить?

- Кто?

- Так я ж молчу?

- Да говори уже, чё ломаешься, как целка!

- Фу, какие манеры, а ещё командир оперативной группы фронтового подчинения.

- Чё?

- Через плечо. Меж прочим - генеральская должность.

- Ага, Гитлер Паулюсу тоже фельдмаршала присвоит, чтоб он в плен не сдавался, а он - сдался.

Громозека аж вперёд весь подался:

- Когда? - с вожделенным придыханием спросил он, будто ему элитная проститутка обещала бесплатно дать.

- Зимой этой. В Сталинграде три сотни тысяч немцев окружили. Шестая армия и часть четвёртой танковой. И не выпустили.

Вдруг из глаз этого сурового боевика выступила влага и кадык заходил ходуном над воротником.

- Спасибо, командир. Иной раз уж и не вериться, что одолеем. Так и думается, что так и будем - ударил, убежал, ударил - убежал.

- Не, с весны 44-го бить будем без продыху. Как зерноуборочный комбайн. Перемолачивая немца в труху.

- Сорок четвёртый, - вздохнул он, - как долго.

- В 41-м ещё дольше было. И тогда мы только огрызаться могли. А сейчас уже ведём наступления. Пусть и тактические, но наступления. И самое важное - удачные!

И тут меня поразила мысль - ведь он всё это давно знает. Играет тут Лёньку ди Каприо!?