Виталий Храмов - Сегодня - позавчера. Трилогия. (СИ)

Зубы мне заговаривает. Что они там готовят? Газ?

- Живым я не дамся. А не расскажешь, и её - шлёпну.

- Врать ты так и не научился, Витя.

- Не будь падлой, ответь - почему мы?

- Так совпало. Так вышло, что...

С грохотом осыпались стёкла в соседних комнатах, по полу покатились, дымя, газовые заряды.

Это конец! Вот так вот глупо и бесполезно! Застрелиться? Нельзя. Я же верующий. В группу захвата стрелять? А они-то при чём? Мужики просто работают. Работа у них такая. Нужная работа. Важная.

А вот ты - предатель!

Пистолет в моей руке не сильно лягнулся, во лбу Полкана появилась дырка и он пропал.

Грохота выстрелов я уже не слышал. Я смотрел только на НЕЁ. Как она рвется в руках СОБРовца, на её лицо, застывшее в крике. А моё тело рвали автоматные пули. Тук-тудук - тудудух.

И снова, здравствуй, Великое Позавчера!

Часть 1. В гостях у сказки.

День открытий.

Тук-тудук - тудудух.

Это колпары стучат на стыках. И характерно покачивает. Я в поезде. Я опять жив.

- Ожил? - услышал я голос. Знакомый голос. Громозека.

Поворачиваю голову. Один глаз не видит совсем, да и другой подвирает. Точно - Громозека. Лежит на нарах под шерстяным одеялом.

- Ты, ежлан, на кой, ты, на мост побежал?!

Громозека в ярости. Оказалось, он бежал за мной, взрывом его смахнуло с моста, и при падении он повредил спину - ноги отнялись. Беда.

- Остановить хотел, - проблеял я в ответ.

- Нах! Из пулемёта надо было этих уродов.

- Надо было. Не смог.

- Ночью же мог!

- Мог. В горячке боя - мог. А утром - не смог. Это же наши люди. Русские.

- Они не русские. И не люди! Люди - в окопах остались. А это - выродки! Падаль! И ты...! - Громозека резко перевернулся на другой бок, лицом к стене, ко мне, соответственно - спиной.

Итак, я опять в прошлом. В "учебном" 1942-м. учувствовал в обороне Воронежа. Во главе эксперементального полка, вооруженного экспериментальными самоходными артиллерийскими установками ГАЗ-71. Теми самыми СУ-76. Их сделали на том же Горьковском автогиганте, на базе тех же Т-70, те же конструкторы Астров и Гинзбург. Только на год раньше. Как там говорил конструктор пушки моей самоходки - "повозки для орудия". Это были именно повозки для орудия.

Задумана была система комплекса бронемашин боевых машин пехоты, но, учитывая положение - маловероятно, что будут делать что-то кроме СУ-76.

А мы теперь, скорее всего, в санитарном поезде. Громозека, вон, обиделся. И есть за что. Человеколюбие у меня проснулось не вовремя. Подвёл человека. И сам лежу обгорелым поленом. Руки-ноги не владают.

На меня опять накатывала чернота безнадёги. Тоска смертная. Мне был дан шанс исправить всё. А я не смог. Ни там, в моём времени, ни здесь. Как бы хуже не стало. В истории моей реальности немец в Москву всё же не входил. А тут я сам участвовал в боях на улицах столицы. Хотя, я-то к этому - каким боком?

Я читал книги про попаданцев. Там герой сразу и резко меняет ход войны. Враг разбит малой кровью. И весь мир стоит на коленях перед красным знаменем. Прогрессорство их виртуозно и величественно. А я? Толку - ноль. Вроде, все сделал так же. Своё происхождение раскрыл, о чём сильно жалею, всё, что знал - рассказал под запись. А перелома в войне как не было, так и нет. Ленинград - блокирован, Воронеж - в осаде, враг рвётся на Кавказ и к Сталинграду. Москва - в руинах.

Ну почему я? Почему? За что мне это? За какой грех мне такая мука? Сдохнуть хочу! Нет у меня больше сил!

Но, смерти мне Создатель не даёт. А за попытки "уволиться по собственному желанию" карает жесточайшей болью.

Глубоко вздохнув, стал рассказывать Громозеке, его спине, мои злоключения в моём времени, там, в будущем. Которое уже не наступит. С приходом немца в Москву наши реальности окончательно разошлись.

- Вот так вот, брат. Опять у меня ничего не вышло.

Громозека повернулся ко мне, смотрел прямо на меня.

- Я бы сошёл с ума от подобных вывертов судьбы.

- Я и сошёл, брат. Давно уже. Ложки не существует. И тебя нет. И вагона этого нет. А я лежу где-то, умираю, а мозг мой проектирует в сознание эти картинки. Или лежу в психушке и живу в выдуманном мире. И никто его не видит, кроме меня.

- Вздор! Я - точно существую!

- Реально то, что осознаёшь. И не реальное, если его осознаёшь - реальнее реального. В том мире, настоящем, я - Никто и звать меня - Никак. А тут я, как во сне - конструктор, полководец, успешен, любим, знаменит. Так не бывает.

- Так есть.

- Да с чего вдруг-то? Что изменилось? Я - тот же. Мир вокруг не стал сказочнее, люди те же скоты. Что изменилось?