Виталий Храмов - Сегодня - позавчера. Трилогия. (СИ)

Боевое отделение я видел так - наводчик орудия позади механика-водителя, сидящего в носу машины, в отделении управления, соответственно, слева от орудия. Командир машины и расчёта - справа от орудия, заряжающий - позади командира, а сзади - снарядный, он же пулемётчик. На этой машине будет зенитный ДШК. Боевое отделение будет открытым сверху и наполовину сзади. Хотя, я думаю, что задний борт надо будет сделать складывающимся, чтобы разложенным он удлинял пол.

На рычагах - испытатель завода. За наводчика - Асторов, я за командира, Гинзбург за заряжающего, Громозека - пулемётчик.

Поехали! Машина пошла! Обратно мы возвращались пешком, оставив сломавшуюся машину дожидаться тягача, но в отличном настроении - МАШИНА ОЖИЛА!

Посыпались, как из рога изобилия, производственно-снабженческие проблемы. Пока я мотался, их решая, пришёл приказ о создании на базе испытательного центра ГАЗ учебного центра Љ 7. И штат, как у полноценного училища с одним курсом. Не понял я, директору завода - плевать. Объяснил по приезду Кельш:

- Кто будет воевать на твоих машинах?

- Их ещё на вооружение не приняли, - пожал я плечами.

Теперь удивился Кельш:

- Зачем заварил эту кашу, если в успехе не уверен?

Жестоко, но справедливо. И вселяет надежду. Только, все организаторские заморочки с УЦ стали моей головной болью. Пришлось изыскивать время. От строительства машины, совершенствования технологий производства отрывать нельзя. Отменил личное время и утренние кроссы с Громозекой. На сон осталось 4-5 часов.

Совсем зашился бы, выручил опять Кельш, прислав майора-инвалида, списанного вчистую - куда он с одним глазом, на протезе ступни и культёй руки? Все организаторские вопросы по центру майор быстро перехватил у меня, чему я был только рад. Майор пахал, как изголодавшийся, и у него получалось даже ловчее, чем у меня. Ещё бы - он до ранения погранучастком командовал.

Художник завода нашёл мне древнерусскую гравюру мифического единорога. Перепробовав несколько эскизов, выбрал один. Вырезали трафарет из листа алюминия и нанесли белой краской на борту изображение единорога.

- Почему единорог? - спросил Кельш.

- Чисто наше, мифическое создание. Кроме того, у нас уже была в истории пушка-гаубица Единорог. На ней, на казне, как раз этот единорог и был. Преемственность.

- Понятно. Я не против.

- Кроме того, мне больше нравиться, когда всё имеет имя собственное. Ну, что это: Т-26, И-16, Ил-2, Т-34? А вот Катюша - другое дело. Янки вон, молодцы. У них и номера есть, для заводов, а для народа и солдат - Стюард, Гранд, Шерман, Паттон, Адская кошка, Росомаха. У немцев - Тигр, Пантера, Фердинанд, Пума, Леопард. Вещь с номером любить нельзя. А с именем - можно. А когда любишь своё оружие, то и побеждать легче.

- Эк, ты завернул. А на вооружение как принимать будем?

- А, как хотите. В историю войдёт, как Единорог. У той Кутузовской пушки тоже индекс был, а все называли - единорог.

Когда был собран третий Единорог, прибыли курсанты и инструктора в УЦ. И какова же была моя радость, когда среди них я увидел младших лейтенантов Кадета и Мельника. Кадет с пехотными петлицами, Мельник - танковыми. Обнялись, вечером обмыли встречу. Когда Кельш залетал, поблагодарил его от души.

Из отпуска по ранению пришел Казачёк. Да не один, а с группой усатых казаков. Мы с ними побеседовали. Потом приехал Кельш, тоже беседовали с ним. Кельш уехал, казаки тоже, а Казачёк включился в работу.

Платформа БМП встала на мелкосерийной производство установочной партии. Заказ - 50 платформ. Людей сразу стало не хватать. Требовать людей - глупо. Хорошо, что хоть этих на фронт не забрали. Наступление на Юго-Западе и в Крыму требовало всё новых дивизий, тысяч и тысяч людей. С заводскими технологами засели за технологические карты, дробя техпроцессы на части, для упрощения. Так я вводил конвейерный метод в производстве БМП.

Учебный год заканчивался и мы, надев форму и награды, пошли по школам и училищам. Рассказывали о боях, о фронте, о враге, а потом спрашивали - не хотят ли ребята поучаствовать в производстве танков? Цеха заполнились маленькими сосредоточенными работниками. Они взяли на себя самую простую и нетяжёлую работу. Это потом они заменят отцов и братьев у сварочных автоматов (которые мы позже построим), у станков, печей. Очень широко стали привлекаться к работе женщины. Вот такая вынужденная эмансипация.

Тут подошёл неизбежный момент. Конструкторы обратились ко мне, как автору идеи, каким я вижу вооружение машин. Вопрос на самом деле серьёзный. Если спроектировать машину под установку одного оружия, а потом поменять образец - это перекраивать очень многие технологические цепочки. С Единорогом ещё более-менее понятно - лучше ЗиС-3Ш для подобной машины придумать сложно, а вот с остальными? ДШК оказался очень дефицитной машинкой, ДТ меня не устраивал мощностью, вернее маломощностью, сложностью конструкции и малой эффективностью боевого применения. Орудия 45-мм, на мой взгляд, - вещь бесполезная. Уже в процессе обсуждения возник вопрос (у меня, как пехотинца) о личном оружии расчётов и мотострелков. А что я мог им сказать? Те образцы оружейных систем, что просились в установочные гнёзда, ещё не созданы.