Виталий Храмов - Сегодня - позавчера. Трилогия. (СИ)

И мы переправлялись через ручьи и речушки. Вброд. В самых глухих местах. Если было возможно, строили затопленные мосты - бревна перекидывали с берега на берег, но на несколько сантиметров ниже уровня воды - с воздуха такой мост не виден. Только делать его - околеешь. Запасы спирта стали стремительно таять. Да и хрен с ними - легче идти. Главное, чтобы сапёры наши не попадали с температурой. А до алкоголизма ещё дожить надо. Тем более, что внутрь вливали мало - большая часть на растирание замёрзших конечностей уходило.

От той группы наши разведчики обратно привели пять человек, да и те остались живы благодаря тому, что немец не стал их преследовать долго, чтобы не оторваться от моста. Я поставил себе зарубку в памяти. Может пригодиться.

А капитан раздолбаем оказался! Повёл людей в атаку на мост цепью, в полный рост, с криком: "Ура!" с трёхсот метров. А на постах врага - два пулемёта и десяток солдат. За минуту всё было кончено. Ох, сколько же народу погибнет из-за таких "героев"!

Я собрал людей, выжившие поведали нам о "атаке", я дал этому свою оценку:

- Чем так воевать, лучше сразу застрелиться! И немец жив, а наши - нет. Мост не взяли, людей потеряли. Если бы капитан выжил - лично пристрелил бы придурка. Не дорога своя жизнь - твои проблемы, а людей в расход пускать без толку - преступление. Предлагаю каждому обдумать то, что произошло и как надо было сделать. Нам тоже подобные мосты форсировать. И наилучший вариант действий необходимо выработать коллективным, так сказать, разумом.

Они думали, подходили рассказывали, обсуждали меж собой. Это хорошо. Это не разложение, не разброд, и даже не демократия. Жизнь каждого из них не только в их и моих руках, но и в руках их боевых товарищей. Должны уметь думать головой до боя - в бою некогда. Если я расскажу порядок действий (а в правильности этих действий и сам был не особо уверен, так давлю пафосом) они выслушают, кивнут, забудут. А при подобной "проработке" - засядет на уровне условного рефлекса. Что мне и надо.

Был и ещё один необычный "персонаж". Этих двоих отловили дозорные. Они спали у костра, при окрике, пытались стрелять. Но спали крепко и мои дозорные стояли так близко, что скрутили разом. Оба грязные, вонючие, обросшие, оборванные. Форма без знаков различия и явно с чужого плеча. Документов нет. Но один из них стал "корячиться" и "качать права" - утверждал, что он капитан, начштаба батальона, требовал соответствующего обращения. По повадкам стало видно кадрового командира и дозорные не стали их "усмирять" методом погашения света ударом по черепу, а привели ко мне. Вид моих ребят был предвкушающий. Ждали зрелища. Любому человеку приятно, когда на их глазах унижают "начальника".

Капитан и меня начал строить, увидав всего лишь старшинские лычки.

- Где ваш батальон, гражданин? - тихо спросил я, закипая. Только перед их "явлением" разбирали действия на мосту ещё одного капитана.

- Мой батальон уничтожен. А какое это имеет значение?

- А где ваша форма, документы? Где ваши люди?

Второй, что был с ним, сразу поник, но это взвился:

- Я не обязан отвечать на ваши вопросы! Кто здесь старший?

- Я. Я - старшина Кузьмин, командир сводной роты отдельного истребительного батальона. И это мои люди. А вот кто вы такие - я не знаю. И на слово верить вам не собираюсь. В былые времена в воинской среде бытовало понятие "честь мундира". Народ кормил и содержал воинов, которые не приносили никакой пользы народу. Никакой. Но - кормили и содержали. Потому что в случае нужды - воины - шли на смерть с честью и доблестью. А в отсутствии войны должны к ней готовиться. А мундир - это знак, что ты - смертник, что ты готов исполнить свой долг с честью и достоинством. По тебе видно, что ты - кадровый. Вот скажи мне, "капитан", для чего народ наш кормил тебя и содержал все эти годы? Молчишь? Молчать! Я за тебя отвечу. Чтобы ничего тебе не мешало посвятить себя долгу. Чтобы ты научился не только погибать, но и побеждать. Крестьяне и рабочие ночей не спали в полях и у станков, чтобы тебя накормить, снабдить оружием. Чтобы ты повел их к победе. И что получилось? Эти же мужики-работяги пришли в твой батальон, надеясь на тебя, уверенные, что все эти годы и ты ночей не спал, учился бить супостата. Где эти мужики? Где твои кормильцы? Их ты погубил! А сам под них замаскировался, солдатскую гимнастёрку надел! Смерти испугался? А они? Они не боялись?

- Ты не терял людей? - выкрикнул капитан. Он тоже был в ярости, бледен, кулаки сжаты. Щас прям кинется бить меня.