Татьяна Алхимова - Путь

Но пахло вокруг чудесно, я уловила запах жасмина и спелых яблок, ветер приносил ароматы апельсиновых цветов и почему-то корицы. А если повернуть голову влево, туда, где улица уходит резко вниз, то можно ощутить запах моря. Удивительное сочетание. Единственное, что пугало и настораживало – отсутствие людей и звуков. Казалось, что город пуст. Никто не ходил по улицам, не бегали кошки и собаки, не летали мухи, даже птиц не было слышно.

Пока я стояла и рассматривала город, чистый и белый как лист бумаги, дверь в палату открылась. Из-за белого цвета вокруг мне сложно было называть это помещение комнатой, но именно её оно напоминало больше всего, – красивая с резным изголовьем кровать, пышные подушки и одеяла, аккуратный прикроватный столик, в углу зеркало в широкой раме, пара стульев и крохотный круглый стол. Только обернувшись на звук открывающейся двери, я увидела, что на столике стоял букет мелких голубых цветов – неожиданно яркий в монохроме белого.

В дверях стояла старушка невысокого роста в белом переднике и нежно-розовом платье. Очень странно было видеть женщину такого возраста в одежде таких цветов. Её седые волосы были аккуратно убраны в пучок и прикрыты полупрозрачной косынкой. В руках она держала стеклянный кувшин с водой, а через руку была перекинута пара полотенец. Старушка приветственно кивнула и молча прошла к кровати, повесила полотенца на спинку, а кувшин поставила на столик.

– Благодарю вас, – я кивнула ей, не ожидая ответа. Почему-то мне казалось, что в такой тишине слова равноценны скверне, да и старушка смахивала на немую или даже глухую.

– Не стоит, это моя работа. Если вы уже отдохнули и готовы поесть, я принесу вам ужин сюда, – голос совершенно не подходил к образу старушки, он был звонким, почти молодым. Но слова были напрочь лишены эмоций, она и правда просто делала свою работу.

– Я не голодна, после такого странного дня есть не хочется совершенно, – снова повернувшись к окну, я дала понять, что разговор окончен. Но старушка не ушла, она стояла около двери и тихо говорила.

– Как вам будет угодно. День совершенно обычный. Не думайте, что с вами произошло что-то невероятное. Да, вас переместили сюда, но это совершенно обычная история. Каждый день сотни тысяч людей исчезают из этого мира, возможно, перемещаясь в какой-то другой. Не думайте, что ваш мир не такой. Вы пропадаете там, но не физически. Так что вам в некоторой степени повезло, – от её слов у меня по коже побежали мурашки, даже вид спокойного заходящего солнца не мог унять беспокойства. Зачем она говорит мне всё это? Чему я должна радоваться – тому, что пока жива или тому, что попала сюда, а не куда-то ещё? Я в бреду, точно. Наверняка у меня случился тепловой удар или я просто споткнулась, упала и ударилась головой и теперь лежу на скамейке в аллее, поднятая неравнодушными прохожими и брежу. Скоро придёт врач и сделает что-нибудь. И тогда всё точно будет хорошо. Тем временем старушка продолжала, – хозяин всегда возвращается ближе к заходу солнца и будет ждать вас внизу, так он мне сказал. Будьте готовы.

С этими словами она развернулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Странная, очень странная женщина. Сколько ей лет? Она не выглядела добродушной старушкой-служанкой. Больше похожа на робота-надсмотрщика. Выходит, что я нахожусь в доме Рея, а не в какой-то больничной палате. Хоть какая-то определенность. Стоп! У меня же бред, не стоит в него углубляться рассуждениями о том, где я нахожусь и кто все эти люди, – они плод моего воспаленного воображения, последствия травмы. Я постояла у окна, потерла виски, даже немного похлестала себя по щекам, раз десять ущипнула, – ничего не помогало. Никак не получалось очнуться. Волей неволей придется принимать мысль о том, что всё происходящее – правда и происходит со мной здесь и сейчас. И тогда… Надо принимать серьезные решения и выбираться отсюда. Страх. Страх овладевал мной всё сильнее и сильнее. Неужели, правда? Нет. Не хочу, чтобы это было правдой. Вдох-выдох. Ещё раз. И снова. Закрыть глаза и открыть. Я оперлась руками на подоконник, вдыхала и выдыхала сладкий ароматный воздух. Старалась расслабиться, не думать ни о чем, не анализировать. Пусть всё так, как оно есть. Пусть это будет правдой, не надо бояться. Надо действовать, если это возможно. Для начала хотя бы понять, когда меня вернут обратно и собираются ли вообще это делать.

Вдруг мои тревожные мысли прервались. На улице что-то изменилось, солнце практически зашло, и длинные темные тени разбавили чистый белый цвет дорог и домов. Появились люди. Мужчины в зеленой форме, длинных плащах, группами и поодиночке возвращались домой. Возможно, среди них были и женщины, я не могла разобрать лиц из-за надвинутых на них капюшонов. Все они были пыльными, кое-то грязными, у многих плащи порваны. Но были и те, кто вышагивал бодро, сверкая серьгами в ушах и запонками на рукавах формы. Запонки? На рукавах военных? Они действительно воюют или это просто маскарад? Зажигались фонари, и в их ярком холодном свете всё это шествие казалось призрачным танцем мотыльков в серых плащах и светлячков в яркой зеленой одежде. И тут я догадалась – в плащах, запыленные и уставшие шли обычные солдаты; в яркой чистой форме, бодрым шагом, поблескивая серьгами, вышагивали командиры. Наверняка именно так – они сидят в штабах и руководят, у них есть знаки отличия – наверняка по роду войск. А Рей? У него не было серьги в ухе, да и формы тоже. А тот молодой парень, который напоил меня – он слишком молод, чтобы быть командиром. Столько вопросов. Раз уж я попала сюда, стоило бы разобраться в устройстве этого мира. И кстати, почему никто не встречает мужчин, по-прежнему никого не видно в окнах домов.