Саша Стивенсон - Мрак в бесконечности. Том 3. Последняя надежда Галактики

Все в ангаре устремили на них взгляд. Император лениво поднял на них глаза, продолжая бережно гладить скипетр. Заметив девушку, которую привел к нему Кук, Эрамгедон заинтересовано начал на них смотреть. Присмотревшись к девушке, Эрамгедон сначала не понял, зачем Кук вел к нему Аню Антонову, но, рассмотрев внимательно ее внешность, понял, что это не бывшая королева Галактики, а ее двойник.

Бросив сначала презрительный взгляд на умирающего Петера, а потом глянув господину в глаза, Кук преклонил колено перед Эрамгедоном и заговорил:

– Вчера, когда я следил за королевскими солдатами, ко мне подбежала эта юная леди, – он указал на девушку. Она опустила вниз глаза, по ней было видно, что она была готова сейчас лопнуть от страха, – она умоляла меня пощадить ее, не убивать и даже начала давать клятвы, что перейдет на нашу сторону…

Все начали тут же шептаться. Эрамгедон снисходительно улыбнулся, стуча пальцем по ручке скипетра. Девушка ему начала нравиться.

– ..все солдаты назвали ее предательницей, – продолжил Кук, – за то, что она запятнала свое достоинство, показав себя трусихой.

Девушка всхлипнула. Эрамгедон заметил, как дрожали ее руки.

– В общем, я сохранил ей жизнь, но будет ли она имперцем, решать только вам, господин, – закончил Кук.

– Так-так, – с игривой улыбкой, которая только уродовала страшное лицо, Эрамгедон заговорил, – я впечатлен. Милая, как тебя зовут? И почему ты так похожа на Анну Аданев?

– С-Сабина… – промямлила предательница. – я ее клон…

– Сабина, я вижу, что под действием страха за свою жизнь ты перешла на мою сторону. Но ты действительно уверена в своем выборе? Другие солдаты были готовы умереть за свое Королевство, Кристандер отстаивал честь, сражаясь до самого конца, а ты решилась пойти на такое? Ты действительно уверена в том, что поступила правильно?

– Я…я не знаю, я просто хочу жить… – слабым голосом сказала Сабина. Спустя минуту она нерешительно и тихо добавила: – наверное, да, я хочу быть имперцем.

– Правильный выбор, милая, – кокетливо улыбнулся злодей и обратился к Куку, – отведи Сабину в отсек и дай ей другую одежду.

– Конечно, господин, – кивнул Кук, поклонившись, и повел Сабину на выход.

Несмотря ни на что, даже стоя лицом перед собственной смертью, нужно не забывать о чувстве собственного достоинства. Но страх клона Анны Антоновой взял вверх над всем остальным.

Когда Максимилиан и Сабина вышли, Император только сейчас заметил, что после ухода Мариам и Гэриша прошло немало времени.

«Где, черт подери, их носит?!» – мысленно рявкнул злодей, обратив на Петера внимание.

Петер походил на сломанную куклу. Белый, как снег, молодой человек лицом лежал на небольшой луже собственной крови. Его тело уже не шевелилось. Все в ангаре резко замолчали, когда заметили, как Эрамгедон хмуро смотрел на Петера. Тишина была мертвевшей, и благодаря ей злодей услышал слабое неровное дыхание Петера.

Мариам и Гэриша уже долго нет. Возможно, Антон Вершинин не увидит смерть Петера. Эта мысль вызвала в Эрамгедоне гнев! Ведь какое невероятное наслаждение он мог бы получить, глядя на грусть Антона и чувствуя его поражение. Петер уже потихоньку начинал перешагивать через грань смерти…

Эрамгедон поднялся с трона и, крепко взяв скипетр, направился к Петеру. С брезгливостью и со злорадством он подошел к своей марионетке и заговорил:

– Вот такой ты получил урок в своей жизни, Петруша. Но ты погибнешь не зря: я буду править в этой Галактике вечно, и только благодаря тебе.

Петер слабо приподнял голову и прошептал окровавленными дрожащими губами:

– Чтоб тебя…народ злой…на кол посадил…

Эрамгедон счастливо засиял:

– Не смеши меня!

Император стукнул скипетром по полу. Прикрепленный сверху камень засверкал еще ярче, словно внутри него была запечатана лампочка. Петер не сводил с Эрамгедона взгляд, и гнев в его легких увеличился мощной скоростью. Сам не понимая, чего творил, он слабой дрожащей рукой схватил скипетр, задумывая ударить им зловещего врага.

И тут случилось нечто невозможное!

В глазах Петера потемнело. Со всех сторон начало сдавливать, грудь словно стиснулась, изо рта вырвался крик, и вдруг…

Весь ангар осветил белоснежный свет. От такого яркого сияния у всех заслезились глаза. Раздался громкий щелчок, и, когда белоснежный свет рассеялся, возле Эрамгедона ничего не было. Вставленный в скипетр бирюзовый камень горел изнутри огненным пламенем.