Серг Усов - Превозмоганец-прогрессор

Попаданец, посчитав, что узнал уже достаточно много, а оставшиеся у него вопросы успеет задать в другое время, проводив взглядом подругу, закрыл глаза.

Для того, чтобы обрести магические способности и стать иск-магом, требовалось всего на всего иметь необходимое для этого количество денег, но требовалось их просто до неприличия очень много. Иск-магиня назвала, конечно, цифру, но, понятно, Игорю они ни о чём не говорили. От Кольта попаданец слышал названия монет и только. В баронском же поселении Рой не было ни кабаков, ни супермаркетов, где бы он мог хоть глазком посмотреть ценники.

Родители Тании, как и её мужа Дара Молса, умерли в год, когда не только в Ливоре, но почти на всём континенте свирепствовал мор. Они оставили своим детям приличные состояния, позволившие закупить необходимое для магических инициаций и умений количество пепла от сожжённой печени наргов. На это ушло больше трёх четверти доставшегося Молсам наследства, однако, за возможность стать иск-магом и получить хотя бы умение Лечение, никто никогда денег не жалел — даже самые прижимистые купцы или феодалы без всяких сомнений и сожалений изымали из оборота необходимую сумму, как только она позволяла приобщиться к магии. Крим Рой — наглядный пример — феод и замок представляют из себя жалкое зрелище, зато сам барон весь в рисунках из магических линий.

Молсам ещё сильно повезло. В тот год, когда они становились иск-магами, на побережье выбросилось в полтора раза больше наргов, чем обычно, а из-за отбушевавшей эпидемии, унесшей жизни почти половины жителей королевства, спрос на инициацию в иск-маги резко упал.

Сам ритуал обретения ею магии Тания помнила смутно — когда её уложили на каменный стол в подземной комнате храма Порядка, затем, посыпая тонкой струйкой пепел печени нарга нанесли на верхней части живота рисунок, и восемь природных магов, стоявших вокруг этого стола, направили на неё свою магическую энергию, то она впала в бессознательное состояние. А когда пришла в себя, то в районе её солнечного сплетения уже проступал рисунок — Тания позволила своему напарнику его подробно рассмотреть — в виде тёмно-бордовой восьми лучевой звезды неправильной формы, а сама инициированная стала видеть магию у окружающих и любые заклинания.

После ритуала Молсы могли выбрать себе для внедрения то, что считали наиболее для себя нужным из трёх с лишним десятков известных в храмах Ливора магических умений.

Организм Тании смог принять десяток, а вот Дара — только четыре. Отчего зависят возможности человека в восприятии магии, не знал никто.

Стоило обретение каждого умения почти столько же, сколько и сама инициация в иск-маги. Самое обидное, не только для Молсов, было то, что жрецы за не воспринятое телом заклинание денег назад не возвращали.

Приобщение к магии обошлось молодым супругам очень дорого, но они о потраченных средствах нисколько не пожалели и рассчитывали удачной морской экспедицией на запад восполнить понесённые затраты. Вот только, с часто свойственному молодости авантюризму влезли в долги — Егоров, узнав, какие здесь конские берут проценты в треть, а то и половину занятой суммы в год, чуть, как говорили иногда в оставленном им мире, в осадок не выпал.

В гибели своего мужа Тания нисколько не сомневалась. Не то, чтобы они любили друг друга до беспамятства — их брак устраивался ещё живыми родителями исключительно по расчёту — но отношения сложились уважительными, и по возвращении Дара, они даже запланировали ребёнка. То, что муж не только не вернулся, но и не прислал за три года ни разу весточки, для Тании говорила само за себя.

Оставшихся у неё средств и денег, полученных от продажи магазина, двух лавок, раба и четырёх рабынь, напарнице хватило, чтобы два года выплачивать проценты за взятую ими с мужем ссуду. На третий год даже продажа особняка её бы не спасла — Танию Молс ждала долговая яма и потом рабство, с большой долей вероятности, пожизненное, спасти от которого мог только штандарт королевской армии — Ливорский король Верниг Второй воевал часто, боевые потери — не только солдат и офицеров, но и магов — войска несли постоянно, так что, почти на любые преступления рекрутов, кроме тех, что против короны или бегства из рабства, смотрели сквозь пальцы.

Иногда — правда, подруга считала это всё же недостоверными слухами — вроде бы принимали на службу во вспомогательные подразделения даже беглых крепостных, сумевших добраться не пойманными до вербовочного пункта.