Дмитрий Янковский - Тора-кай. Книга 3. Пробой сфер [СИ]

Съехав с шоссе Аояма Дори, черный фургон "Тойота" свернул на парковку у главного торгового центра района Касумигаокамати. Ронин перевел робокар на ручное управление и остановил его на одном из свободных мест.

— С чего начнем? — спросил он Такэду.

— Однозначно с участка, куда привезли медальон.

— А смысл? Сказали же, что его там нет.

— Сейчас нет, но после теракта был. Я не экстрасенс. Просто я теперь могу быстрее и полнее анализировать информацию. Если нет никакой информации, мои способности бессильны. То есть, если мы хотим размотать ниточку, тянуть придется с конца. Точнее с начала.

— Хорошо хоть не за конец, — Ронин усмехнулся. — А то я к этому не готов ни морально, ни физически.

— После твоих острот уши хочется помыть с мылом. Короче, поскольку теракт пытались совершить на стадионе Кокуги Гиджо, то все, что там нашли в процессе осмотра, привезли в участок специального района Синдзюку.

— Устанем там свободную парковку искать. Не хотите пешочком? Автопилот выдает семьсот метров. Ноги, поди, не отвалятся.

— Идем.

Они пересекли Аояма Дори по прозрачной трубе пешеходной эстакады и вскоре вышли к полицейскому участку, напротив которого располагался небольшой сквер.

— Отличное место, — оценил Такэда. — Вон, свободная скамейка.

Они присели. Народу в сквере было довольно много, в основном мамаши с детьми.

Двое патрульных возле участка оживленно беседовали, иногда вместе смеялись, похоже, травили анекдоты.

— Чего ждем? — спросил Ронин.

— Изменения обстановки. Не мешай мне. Сходи лучше купи окономияки, я проголодался, пока ехали.

— Ладно, сгоняю. Только "стеклышки" наденьте, а то мало ли, понадоблюсь срочно.

— Надеюсь, нет, — пробурчал Такэда.

— Вам окономияки с чем?

— С мясом. И имбиря побольше.

Через десять минут Ронин вернулся и отдал Такэде большой блин с начинкой из овощей, мяса и имбирных солений.

— Сэнсэй предполагал, что медальон спер кто-то из высшего полицейского начальства, — откусив, произнес Такэда с набитым ртом. — Но, скорее всего, это не так.

— Почему? — удивился Ронин. — Кто еще может запросто взять улику из хранилища, а потом стереть о ней записи? Не патрульный же.

— Артефакт представляет собой небольшой бронзовый диск, — напомнил Такэда. — Его не обязательно с помпой и официозом вывозить из участка. Его могли просто украсть. Совершенно тупо.

— А записи?

— Еще проще. Вот, допустим, я старший инспектор, и у меня есть список улик. Совершенно ясно, что не я буду вести расследование по такому важному делу, как теракт на национальном стадионе во время чемпионата. Дело точно передадут в столичное управление.

— Ну, логично, — согласился Ронин.

— Значит, как все происходило? Улики собирают на стадионе, описывают, и везут в ближайший участок на временное хранение, с целью передать затем в столичное управление вместе с делом. Все это входит в обязанности рядовых сотрудников, патрульных на местах, инспектора. Но отвечает за все старший инспектор, он главный в участке. Соответственно, он идет в хранилище, чтобы сверить список улик с их описанием, чтобы не иметь потом бледный вид, если что. Он заходит в хранилище и одной улики недосчитывается. Что делать?

— Сделать вид, будто ее и не было. — Ронин кивнул. — Тупо переписать данные протокола и поставить либо свою цифровую подпись, либо приказать ее поставить любому патрульному. Кто проверит, он собирал улики, или какая-то другая пешка?

— Это невозможно проверить. Кто подписал, тот и собирал.

— Но кто мог стащить медальон и зачем?

— Насчет "зачем", тут ответ простой. Сэнсэй сказал, что медальон обладает некой магической притягательностью, постепенно влияет на человека, столкнувшегося с ним, превращая его в адепта культа. То есть, это как бы медальон создает у человека мотивацию им завладеть, чтобы потом собрать вокруг себя адептов. Насчет "кто", тоже достаточно просто. Дело в том, что нужно некое время для формирования воздействия медальона на человека. Именно этот факт заставил меня усомниться в причастности высшего начальства.

— Понятно. Высшее начальство не соприкасалось с медальоном, значит, у них не успело сформироваться побуждение его украсть.

— Да, — подтвердил Такэда. — Высшее начальство вообще не соприкасалось, и его можно отбросить. Инспектор или патрульный, собравший и описавший улики, соприкасался с медальоном кратковременно. Даже если воздействие сформировалось, оно вряд ли успело принять форму непреодолимого желания, а значит, патрульный или инспектор отпадают. Они не решились бы воровать улику при свидетелях, с риском быть уличенными. И у нас остается единственный человек, соприкасавшийся с медальоном достаточное время, чтобы воздействие успело оформиться в непреодолимое желание, которое выше страха попасться.