Евгений Щепетнов - Бандит [СИ]

Кстати, если я собираюсь найти себе более-менее приличное жилье, искать его нужно в нормальной, подходящей для того одежде. В приличный дом такого оборванца как я и не пустят. А уж моя прическа…для порта она может и сойдет, но ходить таким в приличных кварталах…вон, на меня уже стражники поглядывают, переговариваются…

Ускорил шаг, каждую секунду ожидая окрика и готовясь побежать, но обошлось. «Менты» отвлеклись на какого-то бедолагу, который тащил на плече здоровенную сумку. Мысль понятна — в сумке что-то лежит, и наверное поценнее, чем содержимое карманов задрипанного нищего парнишки. И тогда зачем тратить время на мелкого ублюдка? Лучше пошариться в сумке у этого ворюги! Ну конечно же ворюга — кто еще таскается по улицам с набитыми тяжелыми сумками? Приличные люди нанимают экипаж! Или хотя бы носильщика с тачкой.

До рынка дошел через час. Большой все-таки город. Для средневековья, так и вообще огромный. Одно то, что у него имеются два рынка…оп! Вспомнил! Четыре! Четыре рынка! Еще — на окраине города лошадиный рынок, он же рынок скота, где можно купить и стадо баранов, и стадо лошадей, а еще — невольничий рынок. Ну, там уже понятно кого продают…

Кстати, опять всплыло из памяти — как бы не попасться охотникам за рабами. Запросто можно попасть — такому как я. Это добропорядочного горожанина нельзя забирать в рабство — узнают, найдут свободного гражданина обращенного в рабства — рабовладельца повесят. А вот такого как я, нищего, одинокого, да еще и ворка — это запросто. Наденут ошейник, и давай, служи до самой смерти! Или забьют до смерти — и это может быть. Есть законы, которые защищают рабов, но кто узнает, что делается за стенами дорогих особняков, за заборами поместий? А если и узнают — кто предъявит родовитому горожанину претензию за то, что он до смерти замучил какого-то там строптивого раба? Ну, получилось так, и что? Имеет право наказывать нерадивых слуг! Кто может отнять у него это право?

Интересно, как так вышло, что я свободен и на мне нет рабского ошейника? Может я беглый раб? А кто тогда помог мне снять ошейник? Ведь это очень непросто! Ошейник защищен магией!

Стоп. Какая-такая магия?! Магия?! Здесь есть магия?! Самая всамделишная?! Хмм…наверное, глупый вопрос. Если тут летают драконы, почему бы не быть магии? Кстати — светильники в таверне — за счет чего горели? Я как-то об этом особенно не задумывался, не до того было, а сейчас вот и подумал. Сытый человек сразу начинает соображать получше, чем голодный. Соображать, собирать информацию и ее анализировать. Что я сейчас и делаю. Самочувствие у меня прекрасное, отдохнул, наелся, голова ясная и светлая — самое время все обдумать.

Этот рынок точно был почище, чем портовый. Прилавки крытые, защищены от солнца и осадков, продавцы в добротных халатах, достаточно свежих и не засаленных на вид, овощи, зелень, мясо и рыба разложены красиво, как на картинке, да и сами продукты посвежее и почище, чем в порту. Про цены спрашивать не стал — какая мне разница, сколько это стоит? Узнаю, когда-нибудь. Мой путь лежит вон туда — к будочке, на которой написано: «Цирюльник». На самом деле конечно же не цирюльник, но мой мозг сделал мгновенный перевод с местного языка и нашел ему точный аналог. Как и на Земле в средние века — этот типус делал то, что и его европейский аналог, а именно — стриг волосы и бороды, дергал зубы, удалял волосы из носа и ушей, и даже зашивал мелкие раны. Ну, распахал себе руку какой-нибудь незадачливый мясник — куда ему бежать? К лекарю далеко, да и дорого. Он к цирюльнику — тот и кровь остановит, и зашьет рану. И возьмет за это сущие пустяки. Может воспалиться? Боишься? Так иди к настоящему лекарю! Плати ему статер, а то и два! Не хочешь? Тогда рискуй.

Цирюльник был толстым мужиком моего роста, но весом раза в три больше. Подкрученные пышные усы делали его похожим на немецкого бюргера времен кайзера Вильгельма, плотным же телосложением он напоминал штангиста советского времени. Тогда я еще смотрел телевизор, и очень любил глядеть Олимпийские игры. Мечтал, что когда вырасту, буду таким же большим и сильным. Ну как вот эти дядьки, с гиканьем и уханьем поднимающие тяжеленные штанги. Штангистом, слава богу, мне стать не довелось — они долго не живут. Да и конституция у меня была не та, чтобы стать таким вот широким как шкаф.

Парикмахер оказался мужиком довольно-таки добродушным, услышав мою просьбу ухмыльнулся, и сказал, что за пару медяков сделает то, что мне и нужно. Хотя можно было бы обойтись и без этого — волосы отрастают быстро, так что через пару недель никто бы и не посмотрел на мою обезображенную «стрижкой» голову. Объяснять я ему не стал, так что через двадцать минут шагал по мостовой с налысо обритой головой. Цирюльник убрал оставшиеся после моей самопострижки неровные пучки волос, и теперь голова у меня была гладкой, как бильярдный шар.