Денис Кащеев - Краденая магия. Часть 1 [СИ]

— Что-то тяжело идет… — не столько даже услышал, сколько просто осознал я как некий факт, озабоченный голос мальчишки. — Будто через фильтр или засор…

— Говорю же, нет там двухсот мерлинов, — где-то далеко, на другом краю света, заметила в ответ Милана. — Все, что выше сотни, обычно фонтаном бьет, только успевай сливать!

— Знаю… Ладно, сколько есть — все мое! — с ноткой разочарования в тоне заявил Петр. — Все равно пол в зале ты уже запачкала…

Ну да, запачкала — хладнокровно убив ту бедную русоволосую девушку и рассыпав по паркету ее прах.

Походя, словно комара прихлопнув.

И сейчас мальчишка сделает то же самое со мной — я просто физически чувствовал, как жизнь из меня утекает, капля за каплей.

Ну а может, и в самом деле — пусть? Сгореть в один миг, разом оборвав все мучения — чем не выход? Пасть пеплом, напоследок замарав графьям паркет? Вогнать жадного Абрамыча в новые убытки? Какая-никакая, а месть! Мелко-холопская, да. Ну а я и есть жалкий холоп, вот и печать на лбу имеется — все как положено!

Все как положено…

Блин! Кем положено? Этим жуликом-торгашом Абрамычем? Сопливым мальчишкой Петром? Маньячкой Миланой? Вальяжно развалившимся в кресле «сиятельством»? Это на их милость я должен вот так просто взять и сдаться? Нет уж, черта с два!

Что я могу поделать? Не знаю! Но для начала — просто не смириться!

И о чудо: стоило мне взлелеять эту немудреную мысль, как в воздухе перед моими глазами возник крохотный алый огонек — словно живой отблеск надежды. Какой-то миг повисев неподвижно, он вдруг сдвинулся, рисуя короткую красную линию. Затем снова перескочил в точку, откуда начал свой путь, и начертил еще одну, под углом к первой. После — третий штрих, под ними. Четвертый — еще ниже, параллельно третьему, пятый — вертикально вниз… Пяток секунд — и между мной и увлеченно убивавшим меня Петром повис замысловатый сияющий узор, подобно заклеймившей меня печати похожий на восточный иероглиф, но иной: 鏡.

Удивительно, но ни мальчишка, ни в большем или меньшем напряжении наблюдавшие за нами остальные моего творения (а я ничуть не сомневался, что узор в воздухе создан именно мной — не спрашивайте, как и почему) в упор не видели. А тем временем «иероглиф» дрогнул, словно заговорщически мне подмигнув, затем вдруг сделался из алого белым…

Сперва я услышал безумный, нечеловеческий крик Петра, и лишь затем увидел пожирающее мальчишку пламя. К потолку комнаты взметнулся огненный факел, подобный поглотившему недавно русоволосую девушку. Вот только в отличие от Миланиной жертвы, молодой граф сгорал не молча — его стенаний никакая магия не сдерживала.

Длились эти вопли, впрочем, недолго: секунда — и от мальчишки не осталось ничего, кроме праха. Почему-то не серого, как было с русоволосой, а угольно-черного.

— Дýхи Америки… — пробормотал в разом воцарившейся тишине Абрамыч.

Под аккомпанемент этих слов поддерживавшая меня до сей поры в вертикальном положении магия вдруг пропала, и я кулем повалился на пол, во все стороны разметав что серый, что черный пепел. Последнее, что мелькнуло перед моим взором прежде, чем сознание отключилось, была моя собственная правая рука — снова полноценная, с пятью здоровыми пальцами. А еще во рту вдруг сделалось непривычно тесно — но понять, что это вернулся на свое законное место язык, мне еще только предстояло.

в которой меня едва не принимают за марсианина

и собираются хорошенько расспросить о том,

как я дошел до жизни такой

«Я убил человека!»

Грубо распихав локтями все прочие, эта жуткая мысль явилась мне первой после очередного безвременья забытья — словно мучимый похмельем пьяница, топтавшийся на пороге заветного магазина в ожидании урочного часа и вломившийся в двери, едва те успели лишь самую малость приоткрыться.

«Я убил человека! Совсем еще мальчишку! Понятия не имею, как это у меня вышло, но я его убил!»

«Он готов был сделать то же самое с тобой! — энергично потирая отбитые в давке на входе бока, подоспели подотставшие соображения. — А его милая сестричка перед этим сожгла ни в чем не повинную девушку! Семейка маньяков! Ты просто защищался!»

«Не важно. То есть важно, конечно, но сути дела это не меняет! Я его убил! И с этим мне теперь жить!»

«Ой ли? — без разбора сминая спорщиков, от “дверей” нагло надвинулся кто-то новенький. — Жить он собрался! Ну-ну. Так тебе и позволили — после всего случившегося! Оглянись вокруг, оптимист недоделанный!»