Денис Кащеев - Краденая магия. Часть 1 [СИ]

Да… Вот уж не думал, что доведется сожалеть о чудесном обретении утраченного было языка!

в которой молодая графиня хвалится умением вышивать гладью,

а некий нежданный гость проявляет завидную осведомленность

— Милана, тебе, наверное, лучше подняться наверх, — повернулся к молодой графине Анатоль Глебыч. — Зрелище предстоит… неэстетичное. Лично я вот предпочту оставить Федора наедине с его любимой работой, — криво усмехнувшись, «сиятельство» и в самом деле сделал шаг к выходу из комнаты, жестом предлагая девице следовать за собой.

— Я никуда не уйду, — гордо вздернув носик, покачала головой та. — Сейчас это меньшее, что я могу сделать для несчастного Пети!

Кажется, Анатоль Глебыч собирался настоять на своем, но почему-то передумал и, пожав плечами, не просто промолчал, но и сам вернулся на прежнее место у дальней от меня стены и, сложив руки на груди, замер там каменным изваянием.

Что до узколицего козлобородого Антона Игнатьича, то этот покидать нас и не собирался, с неподдельным любопытством наблюдая за мной и Федором.

Тем временем громила, которому в разыгрывавшейся пьесе, очевидно, отводилась ведущая роль, был уже возле меня. Откуда-то из недр своего хитрого комбинезона он ловко извлек длинный тонкий стилет, острием которого теперь недвусмысленно примеривался мне в район живота. Тут-то до меня и дошло, что за характерные бурые пятна украшают рабочий наряд Федора. Воображение живо нарисовало мне фонтаны крови — моей, не чьей-нибудь! — щедро хлещущие на невозмутимого головореза. Запоздало пробудился забытый было страх. Да что там страх — животный, кромешный ужас! Непроизвольно постаравшись отпрянуть подальше от громилы, я всем телом дернулся назад. Ну как всем телом — большей его части отступать было решительно некуда, толика свободного пространства оставалось лишь позади моей склоненной до сей поры головы — в результате я неслабо так приложился затылком о кирпичную кладку. В глазах на миг потемнело, но боли я не то чтобы не почувствовал — толком не осознал: по сравнению с тем, что мне предстояло пережить буквально вот-вот, это явно была лишь легкая разминка.

Между тем правой рукой Федор приподнял стилет чуть повыше, затем снова опустил. Левой достал из кармана небольшую бархатную подушечку с воткнутыми в нее толстенными десятисантиметровыми иглами, зачем-то взвесил ее в ладони… Недовольно прищурившись, пробормотал:

— Свету бы кто добавил, нидуха же не видно с глазами на нуле!

— А что это вы, сударь, на нуле? — удивился чему-то Антон Игнатьич.

— Сами же говорили: Зеркало у него, — буркнул громила. — Стану зрение заострять — а ну как развернет вспять поток маны и ослепит в самый неподходящий момент?

— Предусмотрительно, — одобрительно хмыкнул узколицый. — Я бы до такого не додумался… Ладно, держите!

Сказав так, Антон Игнатьич, кажется, даже не пошевелился, но от одинокой свечи в центре комнаты (не прогоревшей, кстати, за все время ни на миллиметр — тоже магия, да?) отделилась вторая, точно такая же, проплыла над полом, обогнув по пути Федора, затем плавно взлетела вверх и зависла недалеко от моего левого бедра. Тут же от основной свечи отпочковалась еще одна, третья, неспешно проделала похожий путь, только миновав громилу по другую руку, и так же застыла в метре от пола — уже справа от меня.

— Благодарствую, — крякнул Федор.

— Всегда к вашим услугам, — усмехнулся узколицый.

Взметнулся стилет…

— Федор, погодите! — сорвавшись вдруг с места, к громиле в два кротких прыжка ланью подскочила Милана. Вот уж от кого не ждал заступничества!

И правильно не ждал:

— Можно я? — выпалила девица, требовательно хватая Федора под локоть. — Можно я сама это сделаю?

— Милана! — укоризненно, но не то чтобы сурово, проговорил со своего места «сиятельство».

— Прошу меня простить, Милана Дмитриевна, но лучше уж я, — в свою очередь покачал головой громила. — Мы же с вами клиента не зарезать собираемся, не заколоть насмерть — по крайней мере, не сразу — а сперва расспросить толком. Тут работа требуется разве что не ювелирная. Чуть рука дрогнет — и все труды насмарку!

Дмитриевна? Не Анатольевна? Почему-то мне рисовалось, что «сиятельство» приходится ей папашей. Мальчишку Петра же тот называл сыном, а она — братом… Получается — все немного не так. Странно.

Оно, конечно, мне совершенно без разницы, кто там кому из них отец (привет Люку Скайуокеру!), но о чем только не задумаешься, чтобы отвлечься от неизбежного…