Денис Кащеев - Краденая магия. Часть 2 [СИ]

— У нас три часа, — говорила мне между тем опередившая меня на полшага еще на ступеньках Морозова. — Соберем чемоданы — и успеем в спокойной обстановке позаниматься магией! Первый экзамен в корпусе — письменное эссе. Не знаю, пером в этом году потребуют скрести или разрешат творить текст «от сердца» — ну, в смысле, непосредственно магией… В любом случае тебе обязательно нужно освоить оба способа… Эй, что это с тобой? — поняв, что вещает в пустоту, девушка недоуменно обернулась — и только теперь увидела меня, вцепившегося в балюстраду. — Что случилось? — ахнула она.

— Сейчас… — процедил я сквозь плотно стиснутые зубы. — Уже почти отпустило… Голова немного болит, — пояснил наконец.

О наших с Тоётоми ночных подвигах я Наде не рассказывал: неловко как-то было. Да и не в том я находился с утра состоянии, чтобы попусту байки травить.

— Голова? — нахмурилась моя спутница. — Дай-ка гляну…

Шагнув ко мне, Морозова положила руку мне на лоб. Ладонь девушки показалась мне на удивление холодной — но, должно быть, наоборот, это меня пожирал изнутри огонь мук похмелья.

Несколько секунд Надя стояла неподвижно, будто прислушиваясь к чему-то, потом, покачав головой, обронила:

— Ого! Что ж ты молчал-то? Давно бы попросил исцелить!

— А у тебя мана-то есть после портала? — спросил я.

— На одну дурную головушку хватит. Ну что, делаю?

— Если тебя не затруднит… — с глуповатым, должно быть, видом пробормотал я.

В самом деле, давно следовало призвать на помощь ее магию! Ну да, стыдно было, а сейчас что, не стыдно? Зато уже добрых полчаса назад мог бы вернуться к жизни!

— Может быть немного больно, — по привычке предупредила Морозова. — Хотя о чем это я, — одернула она сама себя. — С такой мигренью ты даже не почувствуешь разницы… О духи, — сокрушенно покачала она головой, — что же ты сразу-то не сказал?..

— Думал, мана нужна на портал, — соврал я. О мане я если и вспоминал, то в самую последнюю очередь.

— Так спросил бы! Ладно, приготовились…

Вспыхнула уже знакомая мне невидимая искра — только сейчас она пробила мне не пальцы, а ударила прямиком в лоб. И боль ушла. Правда не сразу, не в один миг, как в прошлый раз, на аллее. Отступила будто бы нехотя: возможно, ману Наде все же пришлось экономить. Но, так или иначе, исчезла без следа.

А вот жар внутри меня никуда не делся, лишь переместился из головы куда-то в грудь, под сердце. И был он теперь не угнетающим, не разрушающим — напротив, словно окрылял.

— Готово, — с видом человека, хорошо сделавшего свою работу, девушка убрала руку, но почти непроизвольным движением я поймал ее удаляющуюся ладонь. — Что? — вскинув голову, удивленно спросила Надя.

— Ничего… — пробормотал я, но руки ее не отпустил. — В смысле, спасибо…

— Э… пожалуйста… — кивнула Морозова.

Пару секунд мы простояли без движения, затем девушка неуверенно попыталась высвободить ладонь, но я лишь крепче сжал пальцы. Надя, вроде бы, сделала шаг назад — и каким-то чудом наоборот оказалась ближе ко мне. В свою очередь я качнулся ей навстречу.

— У нас три часа на сборы… — прошептала девушка.

— Три часа — это же целая вечность! — выдохнул я, и наши губы соприкоснулись.

— И… Еще… Магией… Нужно позаниматься… — сумела выговорить Морозова где-то через полминуты.

Пальцы одной ее руки к этому моменту уже были у меня в волосах, ладонь второй касалась моей щеки.

— Это и есть подлинная магия… — ответил я, между делом ища общий язык с пуговицами застежки на спине девушки.

— Но… Твой экзамен… Он же…

— Он… Будет… Потом… А пока существует только «сейчас»! — слегка перефразировал я давешнюю фразу своего японского друга. — И это «сейчас» — только наше!

Застежка наконец поддалась — как-то вдруг вся сразу — и платье начало потихоньку съезжать с Надиных плеч. По-быстрому отдернув обе руки, Морозова подхватила ими ускользающий лиф и, выскользнув из моих объятий, стремительно отступила на два или три шага. Не ожидая этого, я замешкался — и мы замерли друг напротив друга. Пара секунд, что длилась эта пауза, показались мне часом. А затем девушка вдруг опустила руки — и ее платье медленно, будто бы с демонстративной неспешностью, сползло по изгибам ее фигуры на пол.

Никой иной одежды на Наде не оказалось.

Позволив платью упасть, Морозова внезапно снова вскинула руки — словно вдруг опомнившись и пытаясь теперь прикрыть ими наготу. Но почему-то заслонила не подергивавшиеся в такт частого дыхания груди — небольшие и остренькие, с задорно торчащими пимпочками сосочков. И не заветную точку, в которой смыкались стройные, худенькие ножки. А плоский животик. Казалось бы, далеко не самую запретную для взгляда часть тела!