Валерий Атамашкин - Я – Спартак! Битва за Рим

После нескольких минут жарких споров ликторы уставились на меня.

– Какие мысли у тебя, мёоезиец? – спросил Митрид.

– Как нам выбраться из этого болота? – спросил Нарок.

– Есть решения? – вторил Рут.

Решения не было. Выезды из Беневента были заблокированы, городская стража ожидала нашего нападения и готова была удержать нас. Приходилось признаться, что я просчитался. Литий Арт загнал нас в тупик, особо ничего не предпринимая для этого. Я слишком уверовал в свои силы, собственную неуязвимость. Вспомнилась старая, хорошая поговорка, которую не раз приходилось слышать в прошлой жизни. На бога надейся, но сам не плошай. Так и есть, чересчур много я отводил случаю, надеясь, что ситуация каждый раз должна вывести меня из схватки победителем. Что же, то, что не удалось сделать Помпею, Крассу и Лукуллу, лучшим полководцам древности, теперь удастся сделать обычному начальнику караула Беневента Литию Арту. Вот тебе и злая насмешка судьбы.

– Так что скажешь? – отвлек меня от размышлений Митрид.

– Я скажу, что понятия не имею, что делать дальше, – раздраженно ответил я. – Устроит тебя такой ответ?

Митрид, явно не ожидавший услышать эти слова, замолчал.

– Никогда не избегал и не буду избегать сражения, плевать, сколько их там по ту сторону! Двадцать? Тридцать? Да хоть легион! – с пренебрежением бросил Нарок.

Митрид, воспринявший слова Нарока на свой счет, взбеленился.

– Одно слово Спартака, я один выйду против всей стражи Беневента и скрещу клинок с Литием Артом лично!

Как это бывало прежде, между ликторами завязался горячий спор. Разговаривали на повышенных тонах. Я не вмешивался, мне было нечего сказать. Никаких весомых аргументов, способных разбавить спор гладиаторов, у меня попросту не было. Я оперся спиной о стену дома, сполз наземь, уселся рядом с Тукраном. Голова предательски закружилась.

Тупик.

Рут что-то пытался доказать спорившим Митриду и Нароку. Никто не знал, что делать дальше… Отведенное нам время медленно, но верно истекало. Что же… Пожалуй, единственное, что мы могли сделать сейчас, – выйти и принять бой. Других вариантов не было. Я уставился на лезвие своего гладиуса, который все это время держал в руках, набираясь мужества сказать все это вслух, как вдруг почувствовал на своем запястье чью-то руку. Это была рука Тукрана. Гладиатор, не смотря свой удручающий вид, держал меня крепко, как будто от этого зависела его жизнь.

– Спартак, – выдавил он.

Я поймал на себе его взгляд, совершенно тусклый, но преданный. Выглядел он откровенно паршиво, и я аккуратно накрыл своей ладонью его руку.

– Извини, брат…

– Не стоит, мёоезиец! – прервал меня ликтор. – Не стоит. Просто послушай меня. Я слышал ваш разговор.

Я кивнул. Тукран продолжил не сразу, слова давались ему с трудом. Он сильнее сдавил рану, лицо его исказилось от боли.

– Я клялся тебе в верности и не забуду свою клятву! – зашептал он.

– Ты сполна выполнил свой долг… – я попытался успокоить своего ликтора, но Тукран сжал мою руку еще сильнее.

– Ты не имеешь права погибнуть здесь! Ты должен вырваться из города! – прошипел он.

– Тукран, мы не сможем никуда уйти, – как можно мягче заверил я гладиатора. Лоб ликтора покрылся испариной, Тукрана бросило в жар, а судя по тому как тряслась его рука, тело пробивала лихорадка.

Тукран не захотел слушать, решительно мотнул головой.

– Отступайте, я останусь здесь и прикрою. Митрид прав…

Я решительно убрал руку своего ликтора, которой он держал мое запястье.

– Мы будем прорываться через выезд, увы, но другого пути у нас нет!

Я не успел понять, что произошло, потому что в следующий миг острие сики ликтора оказалось у моей шеи. Несмотря на то, что у гладиатора практически не было сил, Тукрану удалось застать меня врасплох. Я так и остался сидеть на месте. Тукран, покрытый испариной, бледный, медленно продолжил.

– Выслушай… – процедил он. – Если это единственный способ заставить тебя заткнуться и слушать, я не побрезгую им! У меня нет сил спорить и что-то доказывать, но клянусь, я перережу тебе глотку. Ты готов слушать, мёоезиец? Я не позволю, чтобы наше дело бесславно погибло в проклятом городишке!

Ничего не оставалось, как коротко кивнуть. Лезвие сики Тукрана упиралось в мое горло, не похоже, чтобы ликтор шутил. Я не знал, как реагировать на его поведение, но понимал, что Тукран вряд ли до конца отдает отчет своим действиям и может всерьез навредить мне. Самое лучшее сейчас было действительно заткнуться, выслушать гладиатора. Убрать кинжал, лезвие которого касалось моего горла чуть выше кадыка, я не успел бы при всем желании, а что творилось в голове Тукрана, я не мог даже предполагать. Однако не успел я понять, что произошло, как Тукран убрал сику и тут же всадил ее в землю между своих ног.