Алексей Герасимов - Царь-дедушка (СИ)

Ну что тут сказать? По большому счету он прав. Да, был голод несколько лет назад, но благодаря не выродившейся в откровенных кровопийц и нахлебников аристократии ( а не выродилась она благодаря действующему, как это называл наш препод в институте, "общественному договору", в силу личной свободы 95% населения ) мора не случилось. Да и так-то крестьяне в Ашшории не голодовают, но…

— Это не я несправедлив, разлюбезный ты мой княже, а подлая человеческая натура такова. Когда вы раздавали хлеб, вас благословляли, но стоило людям собрать следующий урожай, как добро было тут же позабыто — или хочешь спорить? Может скажешь, что охотно твои крестьяне сдают княжью долю урожая, или что витязей они твоих содержат, и при том не бурчат втихомолку о нахлебниках-дармоедах, жирующих на их труде? Нешто веришь, что они нас своими защитниками и благодетелями считают? На богатые княжьи одежды-то глядя…

— Но неужто кто-то поверит, что владетельный нарочно заморит переселенцев?, — не сдавался Зулик.

— А кто говорит про умысел?, — вопросом на вопрос ответил я. — Просто крестьянин не поверит в заботу о нем со стороны пузатого богатея. Впрочем, это все пустое, о колонизации Большой Степи мы с тобой давай уж завтра побеседуем, вместе с князьями Ооза, Шадда и Лиделла — без их помощи ничего решить все равно будет невозможно. А на послезавтра… Нет, это будет вознесение — в понедельник совет князей соберем по этому поводу. Ну, а пока представь мне этого молодого человека, что с тобой пришел.

"Молодому человеку", напоминающему бородатого Верника, уже было ближе к двадцати ( ну или где-то под тридцать пять, если по земному календарю считать ), но по сравнению со мной-то…

— Танак, князь Белого Яблока. — представил своего спутника Зулик, и тот отвесил мне вежливый церемонный поклон. — Из рода князей Эшпани.

И смотрит, гад, так оценивающе — помнишь ли ты, мол, что я тебе во время путешествия рассказывал?

Да дофига ты мне про кого рассказывал, что я, запомнить всех должен?

— Эшпани?…, — я побарабанил пальцами по столешнице. — Это что же, племянник казначея, которого тот в наследовании владетельного статуса на хромой козе объехал? Они у тебя не передерутся, если сего, без сомнения достойного мужа назначить министром посольских дел?

— Разве вы, государь, не намерены отставить князя Триура с должности?, — осторожно уточнил Зулик. — Ведь он был в числе подписавших…

Главный министр запнулся и бросил быстрый взгляд на своего протеже.

— Вот ты мне тут с больной головы на здоровую не перекладывай. — я погрозил Валиссиному воздыхателю пальцем. — Твои министры, ты и решай, с кем тебе работать, а с кем нет. Сам же говорил, что если бы у всех был такой же порядок, как в ведомстве казначея, то это было бы просто счастье какое-то. Чего ж я-то его тогда должен с должности гнать? А подписал… Не он один. И, да, я помню что заезжать в Эшпань вы с Касцом мне категорически не советовали, так что с того? Я и сейчас туда не собираюсь. Или ты видишь необходимость в резких и немедленных переменах?

— Таковых бы лучше избежать. — задумчиво произнес Главный министр. — Однако, я умоляю ваше величество не доверять Триуру.

— Я, положа руку на сердце, и не собирался. Но довольно уже про казначея. Давай, хвали своего протеже.

Зулик вздохнул.

— Князь Танак последние два года был моим помощником. В министерстве посольских дел он отвечал за м-м-м-м неявную дипломатию.

— Шпион что ли?, — уточнил я. — Или наоборот, за поимку чужих соглядатаев отвечал?

— Разве возможно отделить одно от другого, государь?, — владетель Белого Яблока улыбнулся, и стал похож на Верника еще больше.

— Не только можно, но и жизненно необходимо. — сварливо ответил я.

Нет, так-то о существовании разведки Лисапет что-то краем уха слыхал. А вот то, что она у нас по дипломатическому, а не по военному ведомству проходит ( безобразие-то какое! ), да как вообще организовано, этого Лисапет не знал. В юности не интересовался, а потом и просветить стало некому.

— Вот знаешь ли ты, голубчик, что до того как я на престол взошел, у нас в стране был целый заговор?

— Если ваше величество изволит намекнуть о чем речь…, — протянул Танак.

— Изволит. Погодь-ка. - я поднялся, и погрозил Главному министру пальцем. — Не рассказывай ничего. Я сейчас.

По коридорчику, связывающему царский кабинет с царскими же покоями я шустренько смотался в свое обиталище, — конечно, есть разные там порученцы, но не для таких вещей, да и члены от сиденья в кресле уже затекли, — прихватил так и валяющуюся возле кровати дорожную котомку и вернулся к князьям. Танак пялился на меня с откровенным обалдением: ну не ведут себя так Ашшорские монархи, не по чину это нам.