Андрей Величко - Фагоцит. Покой нам только снится [litres]

Посадка получилась так себе, с заметным ударом в момент прилунения, после которого модуль пару раз подпрыгнул на амортизаторах и замер. Но зато почти точно там, куда и целился. Я открыл клапан, чтобы стравить давление, и связался с американцами. С Землей связи не было, направленная антенна после посадки никак не могла принять правильное положение.

– Парни, – сказал я Гордону и Шмитту, – извините, но пожать вам руки я все равно не смогу, встретимся чуть погодя. В моем звездном корабле (ну да, я для солидности употребил слова «стар шип») забыли поставить туалет, и мне придется спешить во избежание конфуза.

Вообще-то такая причина тоже наличествовала, однако главная все-таки состояла в том, что в моем легком скафандре каждая лишняя секунда в открытом космосе увеличивала вероятность потери сознания, а вслед за ним – и жизни. Но не говорить же об этом американцам!

– От всего сердца желаем тебе успеть добежать! – заржал Шмитт и отключился.

Протиснувшись через люк, я ступил сначала на посадочную раму, а с нее на поверхность Луны. Никакой лестницы модуль не имел, при его размерах она была совершенно лишней. Хорошо хоть американцы сели довольно далеко от лагеря, и на фотографиях не будет бросаться в глаза, что мой агрегат выглядит по сравнению с «Аполлоном» как инвалидка рядом с флагманским «Кадиллаком».

– Это маленький шаг для Скворцова, но гигантский скачок для Антонова! – заявил мне духовный брат, когда подошвы нашего скафандра коснулись Луны. – Лопату не забудь.

– Ты давай следи за организмом, а то у меня уже зад мерзнет и в ушах звенит, – хмыкнул я, вынимая из зажимов так называемую «МЛК», то есть многофункциональную лопатку космонавта. Ею можно было долбить, копать, ковырять и рубить, а в рукоятке содержался набор для экспресс-ремонта скафандра в случае небольшой разгерметизации. Кроме того, с ней легче будет встать после падения, если таковое случится – собственно, поэтому я ее и взял.

Сделав несколько маленьких шагов и убедившись, что более или менее понял, как надо передвигаться по Луне, я перешел на прыжки под счет «и-и-и раз-два три, и-и-и раз-два-три». «И» – это я лечу, «раз» – короткий шажок после касания поверхности, «два» – нормальный шаг с правой ноги, «три» – толчок левой и снова замедленный полет метра на три-четыре. Скорость при этом получалось чуть больше, чем у пешехода на Земле, километров шесть-семь в час.

– Ну и дерьмо же этот скафандр! – пожаловался Антонов, когда я добрался до лунного дома и воткнул в гнездо разъем для прямого управления его электроникой. – Какой там час? От силы минут двадцать, а потом я уже ничего не гарантирую. На Земле вроде он казался получше. Что у тебя там, хозяев нет дома, ключ под ковриком?

– Ага, – буркнул я, убедившись, что люк разблокирован, и берясь за его ручку. Сам, как это было на «Союзе», люк приоткрываться почему-то не стал. Рывок – и я с удивлением смотрю на отломавшуюся ручку, а Антонов комментирует ситуацию словом, начинающимся с «п» и заканчивающимся «ц».

– Быстрее пускай в шлюзовую камеру воздух, пусть его давлением откроет!

– Да ну, запасы еще тратить. Мы русские или кто?

Я просунул кончик лезвия лопаты между внешним бортиком люка и корпусом шлюзовой камеры. Слегка повернул лопату, стараясь не попортить посадочное место люка. Потом повторил операцию, чуть переместив лопату, и на пятом подковыривании люк открылся.

– Ну вот, а ты хотел воздух тратить.

Я пролез в шлюзовую камеру и попытался включить там свет, но он не загорелся. Связываться с резервным я не стал, и, включив фонарь на шлеме, задраил люк. Подождал, пока давление в шлюзе сравняется с давлением в жилом отсеке, и разблокировал люк, ведущий туда. Этот открылся нормально.

– Скорее снимай скафандр, – посоветовал Антонов, – а то как бы та лапша, что ты перед выходом вешал на уши штатовцам, не стала правдой. Я пока держу, но надолго меня не хватит. Устал.

Как в свое время совершенно справедливо сказал Высоцкий, «мы успели». И снять скафандр, и одним прыжком преодолеть расстояние до санитарного отсека, и произвести там все необходимые действия. После чего я запустил полный тест оборудования станции и сдал вахту Антонову, который тут же понизил тактовую частоту процессора до двухсот пятидесяти килогерц и плюхнулся поверх разложенного на полу спального мешка.

– Лень было внутрь залезть? – буркнул я, засыпая.

– Зачем, тут же плюс двадцать шесть.