Андрей Величко - Фагоцит. Покой нам только снится [litres]

– Да, подобное понятие устарело, но рубить сплеча нельзя. Однако для правильного решения кадрового вопроса Политбюро в числе прочего необходимо знать, какими по вашей с Антоновым классификации окажутся все три первых секретаря – Кэбин, Восс и Снечкус. Да, я помню, что всякие девятые-десятые у вас появляются только при лечении, а обратному процессу могут быть подвергнуты все. Но вы сами говорили, что эффективность деструкции зависит от личного отношения к объекту, вот и уточните, как вы оба к ним ко всем относитесь.

Ну и дела, подумал я. Мне-то казалось, что придется преодолевать сильнейшее сопротивление триумвирата, а тут впору чуть ли не сдерживать Косыгина, который наверняка в полном согласии с Шелепиным хочет начать массовую чистку высших партийных рядов. Причем довольно жестко. Брежневу их, что ли, заложить? Нет, нельзя. Если в верхах начнется свара, я проиграю при любом ее исходе. Хотя, пожалуй, тут не все так просто. Брежнев не тот человек, чтобы устраивать свары, он просто сделает определенные выводы, а сразу бросаться что-то делать не станет. В общем, тут есть о чем подумать.

Уже через полторы недели выяснилось, что с Грузией сотрудники товарища Семичастного даже, пожалуй, слегка перестарались. Материала они нарыли столько, что туда было впору отправлять не космонавтов, а войска. Причем со всеми средствами усиления. А мы с Гагариным и Леоновым прокатились по маршруту Ленинград – Таллин – Рига – Вильнюс – Минск. Оттуда – в Москву, где я почти сразу по прилете попытался уточнить у Семичастного, жив ли еще Хрущев.

– Вроде жив, – пожал плечами Семичастный, – а он-то тебе чем помешал? Или это ты так, размяться перед серьезными делами?

– Чего-то тут вы без меня совсем все озверели, – вздохнул я. – Не трогал я Никиту! И Антонов про него вообще даже не вспоминал. Просто лысый в том мире помер одиннадцатого сентября, а сейчас уже тринадцатое, вот мне и интересно.

– Ну, может, мне еще не доложили, хотя вряд ли. Да и хрен с ним, в конце-то концов! Значит, завтра с утра приезжаешь на Старую площадь к Александру Николаевичу, там еще и Брежнев с Косыгиным будут, доложишь им. А мне можешь сейчас, в такие верхи меня пока не приглашают.

– Восс.

– Что Восс? – не понял председатель КГБ.

– Август Эдуардович Восс, первый секретарь ЦК Компартии Латвии. «Девятый» как для меня, так и для Антонова, и вообще он нам обоим показался сравнительно приличным человеком. В отличие от двоих прочих, особенно Снечкуса, вот уж на кого глаза бы наши не глядели.

Итак, на следующее утро я доложил триумвирату свои выводы после турне по Прибалтике, Брежнев кивнул и поинтересовался:

– А с чего это, Витя, тебя вдруг Хрущев заинтересовал?

– Так ведь он еще в субботу должен был помереть, а сейчас уже вторник. Володя уточнил – не только жив, но и здоровехонек, сидит на даче, помидоры свои собирает да антисоветские мемуары на магнитофон надиктовывает, потому как писать до сих пор толком не научился. Точнее, на два магнитофона – один ему сын принес, один комитетский, пишет с прослушки. Вот я и думаю, какое из моих деяний так на него повлияло. Наверное, лунные экспедиции. Говорят, положительные эмоции удлиняют жизнь, вот он, получается, их и испытывал, глядя, как сначала мои роботы топчут Луну, а потом как я там убедительно подтверждаю высокое звание коммуниста.

– Вполне возможно, – кивнул Шелепин, – а вот как ты смотришь на то, чтобы ненадолго слетать в Бельгию?

– Если вместе с женой, то положительно.

– Вместе, вместе. Там, если ты не в курсе, в конце сентября собирается двадцать второй международный астронавтический конгресс. Очень представительный – будут не только экипажи одиннадцатого и шестнадцатого «Аполлонов», но и сам фон Браун. А от нас, кроме тебя – Глушко, Челомей и Гагарин с Леоновым.

– Валентин Петрович уже знает?

– Нет, мы считаем, что будет лучше, если ему об этом скажешь ты, причем представишь это как результат ваших с Антоновым немалых усилий.

– Опять буржуйским одеколоном мазаться, – вздохнул Антонов. – И на что только не приходится идти бедному пенсионеру ради прогресса космонавтики!

– Тебя, между прочим, там собираются принять в Международную академию астронавтики действительным членом, – уточнил Брежнев. – Не урони честь советского человека и коммуниста.

– Ну, что там за звание платить не будут, это ясно, – снова встрял Антонов. – Не как у нас, где даже членкору за просто так отстегивают двести пятьдесят рублей в месяц. Но если начнут требовать членские взносы, я им точно что-нибудь уроню. И кстати, что там говорилось про фон Брауна?